Солдаты Роскошного под руководством слуги в зелёном фраке оттеснили толпу, рассеяли её и сейчас методично добивали. Здесь, у дворца, всё уже было кончено, лишь пара солдатиков сновали между телами, добивая тех немногих, у кого ещё были шансы выжить.
Рин едва не выпала у Стива из рук, а к глазам подступили слёзы. В горле словно образовался огромный комок, не дававший нормально дышать. Не в силах стоять, Стив упал на колени. Отчаянье, до этого загнанное в глубину души, вырвалось — это он их всех погубил. Это он своей шуткой убил тысячи.
Меч Солифилесет обжёг его бедро как никогда раньше. Инстинктивно, желая уберечься от боли, свободной рукой Стив достал его из ножен. Это спасло ему жизнь.
Клинок принял на себя удар заклинания — то вернулся слуга в некогда зелёном, а теперь багряном фраке. Ни говоря ни слова, он швырял заклинание за заклинанием в Стива. Лишь чудом, он рукой держа полумёртвую Рин, а другой, трясущийся, он сумел их отразить в сторону с помощью меча.
Его противник подошёл ближе, усмехнулся и кинул в него чем-то особенно мощным. Шарообразный сгусток лиловой материи, неторопливо поплыл к Стиву. Тот выставил меч, собираясь его проткнуть, уже заранее зная, что ничего не получится.
— Прости подруга, — тихо прошептал Стив, обращаясь к Рин, — похоже, это конец.
Шар коснулся артефакта, повисел, словно раздумывая, как именно его прикончить, а затем лопнул подобно мыльному пузырю. Стиву в лицо ударила волна жара. Желая уберечься, он выронил меч и заслонился рукой. А потом всё прекратилось, а рядом кто-то удивлённо хмыкнул.
— Вечно тебя нельзя оставить ни на минуту одного, — произнёс рядом знакомый голос.
Стив удивлённо поднял голову. Рядом с ним стояла курносая девушка с тёмными волосами до плеч, в элегантном, чуточку старомодном платье. В руках Солифилесет держала свой меч, с интересом рассматривая, во что он превратился под влиянием Стива.
— Ты дурно на него влияешь, муж, — заключила она, а затем повернулась к слуге в зелёном, — а ты, — София вскинула в его сторону меч, — вызываешь у него жажду крови.
Слуга Роскошного, до того стоявший в изумлении, пришёл в себя. Он попятился, а затем принялся неистово швыряться в суккуба заклинаниями. Та лишь усмехнулась над его попытками и двинулась на него.
— Я магия, дурак, — напоследок сказала она испуганному слуге. — Твоя собственная.
Один взмах всё закончил. Солдатики Роскошного, лишившись внимания обоих хозяев, все как один, замерли, а затем рассыпались прахом. София вернулась к Стиву, всё так же стоявшему на коленях в полном изумлении.
— Не переживай о мёртвых. Подумай лучше, — она кивнула на Рин, — о живых.
Солифилесет демонстративно уронила меч, который, упав, разбился, словно стеклянный.
— И хватит иллюзий: меч дал тебе то, что ты хотел — меня. Теперь пришло время отпустить и жить дальше. Это моё последнее желание.
Подобно мечу, она рассыпалась стеклянной пылью.
***
Форли сначала не понял, что происходит — он оказался прямо в густом, очень неприятном облаке. Роскошный полностью обволакивал его со всех сторон, лишая кислорода. Это было плохо: джин не просто душил его, а впитывал в себя.
По началу маг пытался разрезать врага, рассечь и развеять. Но получалось так себе — это было сродни попыткам разрезать воду ножом. А джин всё наступал и наступал, неумолимо впитывая его силу.
Тогда Форли сменил тактику. Больше он не пытался разрезать облако-Роскошного, вместо этого он принялся уменьшаться в размерах, уплотнятся и концентрироваться, пока не собрал все силы в небольшой шар. Джин воспринял это как знак близкой победы и ринулся вперёд.
В момент, когда облако ярости должно было полностью поглотить и уничтожить его, Форли выплеснул всю силу разом, став по яркости и размерам как тысяча солнц. Роскошного просто смяло, разорвало на тысячу кусков и, если бы не крик, полный боли и отчаяния, архонт полностью и навсегда бы его уничтожил.
Битва закончилась, и вместе с этим успокоилась и реальность. Он снова был человеком с чем-то вроде вулкана внутри. От дворца не осталось ничего, как и от всего остального города. Они были частью Роскошного, творением его магии и ушли вместе с ней в небытие. Всех, кто ещё на этот момент не успел его покинуть, Форли особо не раздумывая отправил в Перекрёсток — там им уж точно помогут.
Мир вокруг поблек и выцвел. Кроме самого Форли, цвет сохранил только джин. Они вдвоем находились на небольшой, не шире пары метров, площадке друг перед другом. Сверху на них взирали звёзды.
Роскошный, пребывавший снова в человеческом обличии, потрескался, как краска на солнце, и было видно, что внутри нет ничего. От него осталась только пустая оболочка. Его руки, прежде свободные и бойкие, были закованы в уродливые чёрные цепи, словно сделанные из гнили. То были, как понял Форли, узы некроманта Калифинекса.
— Сдаюсь, всё расскажу, только пощади! — сказал Роскошный, падая на колени.
Голос его потерял ещё больше, чем хозяин — ни интонаций, ни эмоций. Словно ветер дул в незакрытое окно.
— Я пощажу, даже освобожу от оков. Но поклянись, что всей твоей прошлой жизни придёт конец. Ты никогда больше не станешь Господином Роскошным, — Форли аккуратно коснулся цепей, собираясь их разбить. — Исправишь всё зло что причинил! И, разумеется, расскажешь всё, что знаешь.
— Я исполню твоё желание! Клянусь всеми богами!
***
На удивление знал Роскошный не так уж и много. Калифинекс не доверял ему. Ему нужна была сила джина, его влияние и богатство, но не сам Господин Роскошный.
Они познакомились почти двадцать лет назад. Молодой некромант, ещё полностью живой, скитался в поисках знаний. Джин согласился помочь ему в этом, но только за огромную цену. Он хотел видеть наглого юношу своим слугой. Но у Калифинекса по этому поводу были свои планы.
Вместо себя он предложил Роскошному показать, как сделать безвольным рабом любого, просто надев на несчастного ошейник. Джин, на тот момент с трудом управлявшийся с огромной армией рабочих, согласился, считая это величайшей удачей. И крупно просчитался.
Некромант сделал так, что ошейники подчинялись не только Роскошному, но и ему. А когда рабами стала большая часть слуг, Калифинекс рассказал об этой «маленькой» детали. В одночасье хозяин превратился в раба.
Некромант и джин заключили договор: покорность слуг в обмен на покорность Роскошного. От джина Калифинекс требовал различных услуг. Сначала только знаний, редких книг, но затем и артефактов. В этом им помогал Наир, польстившийся на сладкие увещевания Роскошного. Он доставал для Калифинекса редкие ингредиенты из Перекрёстка. Когда правитель Новой Надежды стал не нужен, в «благодарность» некромант приказал превратить Наира в монстра.
На этом моменте Господин Роскошный сообразил, что нужно разорвать договор, связывающий их, иначе его постигнет участь ничем не лучше. Он даже нашёл способ, как это сделать. Но Калифинекс раскусил его, оставив мрачное предупреждение — незадолго до назначенного дня ровно половина слуг Роскошного мгновенно погибла, рассыпавшись могильным прахом. Это был очень ясный сигнал, и с планами по освобождению пришлось повременить.
Но и у некроманта были проблемы — за ним по пятам шли, словно соревнуясь, маги во главе с Фелисией и Джониеком. Они отставали от него всего на пару шагов, и эта гонка вытягивала из Калифинекса все силы. Тогда-то и родился план — публично умереть. И затем без лишнего внимания, с запасом времени, продолжить начатое.
Тут ему на руку сыграл Джониек, который, не задумываясь, показательно казнил свою добычу. Фелисия, при всех её недостатках, скорее заковала бы некроманта в цепи и долго и показательно судила бы, упрятав затем куда-нибудь подальше.