========== Прощание ==========
Ему говорят — не делай глупостей. Стив не делает глупостей. Это ему в принципе не свойственно. Он просто идет вперед, шаг за шагом, день за днем, час за часом. Все своё несет с собой: темные глаза, кривую улыбку, последний вдох и «теперь ты можешь отдохнуть» заодно.
Все, что его, остается с ним. Темные волосы, запах Олд Спайс, крема после бритья, чего-то неуловимого, древесного.
Все его — с ним. Шуточки, оскорбления, невыносимое презрение, теплота. Одиночество.
Стив несет с собой весь свой груз.
Он не смог его спасти. Вот же как вышло, остальных смог, сам не погиб. А его не спас.
Стив несет это с собой. Несет сквозь время.
— Я надеюсь, мы смогли все исправить, — искренне говорит он Древней, передавая ей последний камень, честно, из рук в руки передавая.
— Ну конечно же, не смогли, — отвечает она, — но непоправимого вреда пока не нанесли. Игры со временем опасны. Ткань бытия истончается, рвется.
Стив думает: «Его нет. Его больше нет». Что ему за дело до этой реальности, где его больше нет?
Стив думает: «Но есть его дочь. Там осталась его дочь. Он мог бы успокоиться… просто жить там… в своем времени… смотреть, как она растет… он мог бы… Но его дочь — не он. Это другой человек. Она — не он».
Стив выпадает из реальности, из этой, чужой и из своей тоже выпадает. Его груз тянет Стива к земле.
Его больше нет. Нигде нет.
«Это должен был быть я. Я, не он. Но его нет. И никогда не будет. Он не увидит, как вырастет его дочь. Ничего больше не увидит».
«У меня ничего не осталось», — думает Стив. Ничего. Ничего. Ничего.
И никого.
— Но ведь еще есть ты. Ты сам, — говорит ему Древняя, словно прочтя мысли. Очевидно, прочтя мысли.
Стив возвращается в реальность, но реальность ускользает, не хочет принимать его.
Стив везде лишний, чужой.
Ошибка кода, баг, как говорил…
Неважно.
«Нет, — думает Стив, — меня тоже нет».
****
Он приходит к той забегаловке, в две тысячи двенадцатом, просто попрощаться. Просто еще раз увидеть его.
Он смотрит на них, таких молодых. Таких юных. У них на плечах еще нет того груза, что пригибает его к земле.
Стив прислоняется к стене дома напротив, не в силах стоять прямо. Смотрит. На себя. На Тора. На Клинта. На Наташу. И на Тони.
Такие юные. Такие счастливые.
У Тора еще есть отец, мать и Асгард. И брат, каким бы он ни был, и девушка. Никто из них не терял столько, сколько потерял Тор.
У Клинта его семья.
Наташа пока не собирается умирать.
У Тони еще не было Альтрона. И их личной битвы тоже еще не было. И Таноса, Танос еще не пришел сюда. Тони жив.
А у него самого все еще есть Тони. Есть все они. И даже Баки где-то там еще есть. И даже Пегги еще жива. Вот только он, тот он, пока что не понимает этого. Тот он, из этого времени, тоже думает сейчас: у меня никого не осталось.
Настоящий Стив знает: тогда он и понятия не имел, что такое терять по-настоящему. Друзей, семью, весь мир.
Теперь-то Стив понимает: это ненадолго. Он мог бы сказать им, тем, из прошлого: цените то, что имеете. Но кто же ему поверит.
Он мог бы сказать самому себе: у тебя есть все.
Но и сам себе он не поверит.
Весь его груз, все, что осталось с ним, давит, прижимает его к земле.
Ни в одном из этих миров Тони не выжить. Потому что однажды он стал Железным человеком. Стал Мстителем. Мстители — не выживают. Мстители не получают счастливый конец.
Но что, если где-то…
— Не делай этого, — Древняя материализуется рядом с ним откуда-то из воздуха, — отпусти его и иди вперед. Ничего не выйдет.
— Простите, мэм, но я не понимаю, о чем вы, — рассеянно отвечает ей Стив. Вот только, кажется, он понимает.
Должна же быть реальность, где Тони останется жить. Хотя бы одна такая.
Кто-то должен его спасти.
У Стива сейчас есть все что нужно. У Стива есть его груз. И есть еще частицы Пима. И где-то есть живой Пим, Стив сможет добыть новые частицы, если этих не хватит. И есть ещё кое-что, куда более важное. Живой Тони. Тони, который сможет пройти до конца свой путь. Увидеть, как вырастет его дочь.
А Стив увидит, как Тони станет счастливым. Откуда-нибудь со стороны. Не смея приближаться.
Что с того? Разве оно того не стоит.
Стив разворачивается, чуть не задевая Древнюю.
— Ты совершаешь ошибку, — говорит она, внимательно глядя в его глаза.
— Простите, мэм, — искренне извиняется Стив, — я, кажется, не могу поступить иначе.
— Ну конечно же можешь! — говорит она. — Просто иди вперед. Не нужно возвращаться назад.
— Вы не понимаете, — даже не пытается объяснить ей Стив. Впереди — больше нет Тони. А там, позади, где-то там, он еще есть.
— Я понимаю, — говорит она, — я тоже теряла. Но отнюдь не все, что нам не нравится, мы вправе исправлять. Мы не можем исправлять некоторые вещи.
— Я — смогу исправить, — говорит ей Стив, — у меня должно получиться.
— Ты ничего не исправишь. То, что произошло — произошло. То, что должно случиться — случится.
Стив до боли в руке сжимает карманную машину времени.
Тони ее создал. Тони ее придумал. Зачем? Чтобы в итоге лишиться всего?
Стив этого не допустит.
Пусть в другой реальности, но не допустит.
— Что ж, — говорит ему Древняя, — тогда иди. Иди и ты сам увидишь.
Стив улыбается ей одними губами, из вежливости, задает координаты и жмет на кнопку.
И оказывает далеко от нее, в пустыне Афганистана.
========== Афганистан ==========
В Афганистане пыльно, сухо, жарко. Стив едет на джипе к одной, ему известной базе. Он прожил тут три месяца, прежде чем выяснил все детали операции. Зато сейчас он подготовлен идеально.
Он успел отрастить волосы и бороду; научился завязывать арафатку так, чтобы сойти за местного. Он практически отвык от обычных людей, и ему кажется — так было всегда. Бескрайние пески, ветер, палящее солнце.
И его груз, который всегда с ним.
Он смотрит в бинокль на похищение Тони, смотрит, но не вмешивается. Тони должен принять решение о прекращении производства оружия. Это важно. Важно, в первую очередь, потому, что у людей будет меньше поводов похищать Тони. Оружие — это опасно. Это может все испортить.
Однако смотреть не вмешиваясь, оказывается сложнее, чем думал Стив.
Он ощущает ноющую боль и сначала ему кажется, что он отлежал руку. И только, поменяв положение, догадывается посмотреть и понимает, что до крови прокусил ладонь.
Так нельзя. Нельзя реагировать настолько эмоционально, можно провалить весь план.
В конце концов, успокаивает себя Стив, он всегда может вернуться назад.
Успокоиться не выходит, потому что в любом случае, один из Тони Старков пострадает по его вине. Как будто их без того было недостаточно.
У базы нет ничего, кроме перекати поля и одиноких гекконов, греющихся на камнях. Стив проводит там три дня, безостановочно ругая себя и свой план, который может стоить Тони Старку жизни. Он не засыпает ни разу, как не старается и предусмотрительно захваченные таблетки ему не помогают.