Тем больше чести, что Стивенсон последовал велению сердца и не дал себя отговорить. Если на этой ранней стадии их знакомства Роберт Луис действительно предложил, чтобы Фэнни добивалась развода, а затем выходила за него замуж, а она приняла его слова за пустую болтовню, к которой так склонны молодые люди, когда они влюблены или думают, что влюблены, ее можно извинить. Есть свидетельства, что среди богемы, жившей в Грёзе, ходили преувеличенные слухи о богатстве, которое унаследует Роберт Луис, но такой честный человек, как он, безусловно, рассказал Фэнни Осборн, каково действительное положение вещей. Вероятно, часть таинственной тысячи фунтов (так и неизвестно кем подаренной ему — матерью или отцом), явившейся наградой за звание адвоката, ушла на Фэнни, так же как на Хенли и других друзей. Щедрости и великодушию Стивенсона соответствовал такт, с каким он давал — «одалживал» деньги. Само собой разумеется, что, пока у него еще оставалось что-то от этой быстро тающей тысячи фунтов, Стивенсон делал все от него зависящее, чтобы облегчить участь Фэнни и ее детей. Вместе с тем и Роберт Луис, и Фэнни не могли не признать, что при всем его таланте и потенциальных возможностях зарабатывать деньги литературным трудом в то время он был не в состоянии содержать жену и ее детей. Золотая колесница «окрыленной любовью мечты» (Т. Мур), казалось, заехала в тупик. Но, судя по всему, Стивенсон не желал допускать, чтобы такие пустяки мешали его ухаживаниям, и, когда они всей компанией вернулись осенью в Париж, друзья с сожалением увидели, что Стивенсон наполовину для них потерян, так как проводит почти все свободное время в обществе Осборнов.
Опубликованные письма Стивенсона за 1877 год, который он провел попеременно в Англии, Шотландии и Франции, немного говорят об их отношениях, хотя можно отметить, например, что в качестве обратного адреса в письме к матери, датированном январем, он дает Рю Руэ, 5, где в то время как раз жила Фэнни. Единственным намеком на Фэнни является «признание» в том, что он каждый день обедает в молочной столовой «с компанией американцев, ирландцев и иногда с английской дамой: пожилой, очень чопорной…». Возможно, миссис Стивенсон к этому времени уже достаточно изучила своего сына, чтобы ее могли обмануть эти слова «пожилая, очень чопорная», имевшие целью направить ее по ложному следу.
Во всяком случае, в данной главе его «книги судьбы» события разворачивались не так гладко и не так быстро, как может показаться на первый взгляд, и создатели мифа о «Стивенсоне-Галахаде[76]», видимо, не знали, что после смерти младшего ребенка Сэм Осборн приехал в Париж и был в Грёзе вместе с женой и остальными двумя детьми во время встречи Фэнни Осборн и Луиса Стивенсона. Несколько недель спустя Осборн вернулся в Америку. Так или иначе не приходится сомневаться в том, что такое неопределенное положение и такие, как казалось, неразрешимые трудности поглощали мысли и Фэнни и Луиса, особенно Луиса, те три с половиной года, что прошли с момента их первой встречи до женитьбы. К счастью для них обоих Фэнни была не только умной и волевой, но и «практичной» женщиной и понимала, что их совместный романтический «побег» начисто погубит литературную карьеру Луиса и, без сомнения, заставит мистера Стивенсона призвать на их головы все кары господни и захлопнуть перед носом Роберта Луиса дверь отчего дома.
76