— Мда, — Мерфи вздохнул и запрокинул голову, — и сколько же нам ждать достопочтимого?
— От трех дней до двух недель, и другого судьи у нас нет, — Шамуэй злорадно ухмыльнулся, — так что вы у меня тут еще покоптитесь, уроды.
— Обожаю, блядь, маленькие городки, — буркнул Мерфи и вернулся обратно на койку.
— Не унывай, уголовничек, — шериф постукал рукой по решетке, не имея возможности снисходительно похлопать Джона по плечу, — Может, придумаешь, как отсюда сбежать, ты же у нас на все руки мастер. Давай, выберись. Дай мне повод нашпиговать тебя свинцом.
Шамуэй приоткрыл дверь, чтобы подняться в участок, но тут снова услышал Мерфи:
— Шериф, вам бы к психологу сходить.
Он постоял в дверном проеме еще несколько секунд, обдумывая, не навалять ли наглецу, но в итоге лишь улыбнулся и молча ушел.
Мерфи, наконец, сел за еду. После чистки его сокамерника на подносе мало что оставалось, но он не рисковал ругаться с человеком, который выглядел как закоренелый бандит и был в полтора раза шире его самого. Хотя, по правде сказать, куда больше его беспокоил пропавший адвокат. Джон не планировал когда-либо попадаться, но раз уж такое все-таки случилось, то нанял он одного из лучших. Надежный человек, который жонглировал законами и играл с судом так же ловко, как Мерфи играл с людьми. И тут чуть ли не единственный человек, в котором тот был уверен, пропал. Просто на пути из Огайо исчез из виду даже властей. Давно мечтавшие схватить его следователи из ФБР тоже должны были явиться, но и их не было. Что могло отвлечь их от лакомой победы после трех лет игры в кошки-мышки с Джоном Мерфи?
— Этот китайский засранец говорил правду? — оживился вдруг Рэд.
— Вообще-то, он канадец, — заметил Мерфи.
— Но он же…
— Не бери в голову, — остановил его Джон.
— Так ты можешь вытащить нас отсюда? Он не шутил? — в голосе Рэда слышалась надежда. Похоже, тот был в отчаянном положении и в тюрьму явно не собирался.
— Ну… да, — небрежно бросил Джон, смотря на стену, — прямо отсюда и сбежим.
— И какой план? — спросил Рэд и потер ладони друг о друга.
— Мы требуем устроить нам прогулки, — Мерфи стал загибать пальцы, — тырим из участка отвертку, начинаем крошить стену, роем тоннель наружу. Крошку высыпаем через штанины, а дыру в стене заклеиваем плакатом Риты Хейворт. Дело в шляпе.
Он едва удержался от того, чтобы не стукнуть себя ладонью по лицу, когда понял, что его сокамерник действительно всерьез обдумывает пересказ побега из Шоушенка.
— Это… это шутка, — на всякий случай добавил он.
Рэда такой расклад не обрадовал, и он рассерженно стукнул кулаком о стену, но продолжения не последовало. Мерфи в очередной раз порадовался, что сумел не спровоцировать буйного соседа. Его и так часто мутузили, когда что-то шло не по плану, не хватало еще застрять в тесной камере с враждебно настроенным бугаем.
— Так кто ты такой? — буркнул Рэд, — Со вчерашний ночи я понял только, что ты на редкость страшный хрен и шериф тебя почему-то побаивается.
— Я испанский узник, — ответил Мерфи и понял, что с таким человеком нужно быть попроще, — Обманщик. Дурить людей, притворяться тем, кем не являюсь — вот моя профессия. Ох, друг, кем я только ни был, даже врачом успел побывать.
— И как же ты такой умный попался шерифу в захолустье? — недоверчиво спросил Рэд.
— Ну, у всех случаются проколы, — Мерфи усмехнулся, — В общем, врач из меня лучше, чем грабитель магазинов. Представляю лица агентов ФБР, когда им сказали, как я попался.
— А нахрена было магазин грабить?
— Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Я был без денег и в бегах, тогда это казалось хорошей идеей, — Мерфи разлегся на койке и уставился в потолок.
— Такой ловкач, как ты, и оказался без денег? — уже более заинтересовано стал спрашивать Рэд.
— Все навыки и таланты, которые ты с годами тренируешь, становятся ничем рядом с одним единственным препятствием, и имя ему — женщина.
— Расскажи, как все было, — уже полностью захваченный попросил его сокамерник.
— С завтрашнего дня будешь отдавать мне мою половину еды, и тысяча и одна ночь в исполнении Джона Мерфи тебе обеспечены, — сказал он, — а пока я подумаю, как отсюда выбраться без плаката Риты Хейворт.
***
Мэй перетянула резинкой последнюю папку и, постучав ей об стол, сложила в общую стопку. Теперь она могла спокойно выдохнуть — рабочий день официально закончен, можно наконец-то выбраться из компании мертвецов и пойти домой, чтобы пообщаться с дочерью. За последние дни единственными разговорчивыми посетителями были только доктор Эбигейл Гриффин и ее протеже — Джексон. За вскрытием покойного Майка Салливана они следили, будто пытались найти в его холодном трупе философский камень. Мэй, в конце концов, полюбопытствовала, что же с этим мужчиной было не так при жизни и после рассказа о том, как его покусал искалеченный пассажир разбившегося автомобиля, ей потом весь день было не по себе. Что ж, дома можно будет хотя бы отвлечься от такого рода историй за просмотром мультфильмов.
Она встала со стула и начала складывать вещи в сумочку, когда за ее спиной послышался вздох. Не веря своим ушам, она уставилась на ту самую стену, где в задвижных холодильниках хранились тела. Мэй казалось, что боязнь трупов она переборола давно, но усталость вперемешку с тревогой дали о себе знать. Мысленно себя выругав, она вернулась к сбору вещей, и тут со стороны холодильников раздался отчетливый стук. Мэй дернулась всем телом и едва сдержала крик. Теперь она была уверена, что это не игра воображения — в одном из холодильников кто-то стучал: тук-тук-тук. Мэй перебрала в голове все безумные варианты, которые только приходили в голову — интерны усыпили кого-то из товарищей и заперли его в холодильнике, или кто-то допустил врачебную ошибку, и они случайно провели вскрытие живого человека, а тот каким-то чудом до сих пор оставался жив, или…
Теперь кроме стука она слышала стоны. Если это и правда живой человек, его надо срочно вытаскивать. Мэй метнулась к стене и стала прислушиваться, из какой секции раздается звук, а когда поняла — ее сердце оледенело. Звук раздавался из камеры с Майком Салливаном. Мэй потянула на себя ручку, и Майк Салливан — живой, но смертельно бледный, — вцепился в ее рукав. Вид у него был жуткий: тело покрывал большой Y-образый шрам от вскрытия, глаза были синие, с множеством кровоподтеков, а рот издавал какие-то нечленораздельные звуки. Мэй подхватила Майка, пытаясь усадить его и тут почувствовала, как он вцепился зубами рядом с ее шеей. Она заорала во все горло и попыталась оттолкнуть взбесившегося Салливана от себя, но в итоге он урвал кусок от ее надплечья, после чего неуклюже свалился со стола, на котором совсем недавно лежал бездыханно в холодильнике.
Кровь начала хлестать из раны так сильно, что у Мэй сразу же подкосились ноги, и к лестнице она добиралась уже ползком, не переставая при этом кричать, надеясь, что хоть кто-нибудь пройдет рядом с дверью и услышит ее. Ухватившись рукой за перила, она попыталась приподняться, но в этот момент глаза начала застилать пелена и Мэй поняла, что теряет сознание. Обернувшись, она увидела Салливана, который уже стоял над ней и тянулся своими окоченевшими руками. Через пару секунд он перегрыз ей горло и последним, что Мэй услышала, был выстрел.
Джим, один из больничных охранников, едва уловил истошные вопли из-за закрытой двери морга, но решил на всякий случай проверить, что там происходит. Он оцепенел от страха, увидев забрызганное кровью помещение, и выхватил пистолет лишь когда голый мужчина, исполосованный хирургическими шрамами, порвал глотку верещащему патологоанатому. Джим не мог поверить своим глазам, ведь человек выглядел, как оживший мертвец. И этого мертвеца не остановила даже пуля, пущенная в грудь. Чудовище споткнулось о труп Мэй и рукой дотянулось до штанины Джима. В этой хватке оказалось столько силы, что штаны сползли с него, а сам он упал на спину, больно ударившись о ступени. Со стороны это выглядело бы комично, если бы в следующий момент мертвец с отвратительным хрустом не вцепился в колено Джима. Он закричал и выстрелил еще раз, хотел попасть в голову, но руки так тряслись, что пуля ушла в плечо. Тварь этого даже не заметила, продолжая вгрызаться в колено ошалевшего от ужаса охранника.