Грегори хмыкнул.
— Споры — не в смысле дебаты. Брачные споры — микроорганизмы, которые испускает женщина маркафи после замужества. Это реакция на приближение мужа, чтобы поддерживать супругов, хм, в тонусе. К сожалению, споры действуют и на других мужчин. Представь себе: орава посторонних мужиков в доме, все… в тонусе, разгорячённая женщина; и её муж.
— С трудом, — хмуро ответила Женька.
Грегори покосился на неё.
— Бедняжка.
— Мечта идиота, — парировала Женя. — Главное не количество, а качество.
— Учту, — пообещал Грегори.
Женька пропустила это мимо ушей.
— Бедные маркафские жёны. Не выйти никуда с мужьями.
— Они и не ходят. Джамрану предлагали устранить неудобство генетическим путём, но маркафи отказались. Заявили, что это нарушение природы и традиций. Зависимость от спор длилась веками. Возможно, в этом есть смысл. Ведь до замужества, на чужих мужей и во время беременности — споры не выделяются.
— Понятно. Спасибо за предупреждение. Теперь я точно не выйду замуж за маркафи.
— Да? Жаль, а то Рал уже собирался делать тебе предложение, — усмехнулся Грегори.
— Дурак ты, Грегори, и шутки у тебя дурацкие.
— Учи ксенопсихологию межвидовых браков. Пригодится. И верни мои очки. Они завтра понадобятся. Себе другие купишь.
Женька ничего не ответила, потому что они пришли. Средняя палуба вывела их на освещённую площадь, где толкался народ. Земляне, инопланетяне, — гуманоиды и полугуманоиды, — толпились возле красочных витрин и пёстрых киосков. Вывеска «Синегарской звезды» мигала так, что наверное в космосе было видно. Созвездие маркафской пиктограммы воспроизводилось бегущей электронной строкой на джамранском, окезском, шакренском и трёх земных языках: английском, русском и… китайском. Женька призадумалась…
— Стандартная РНК сыворотки не распознаёт семантические коды, — пояснил Грегори, неправильно истолковав её замешательство. — Для этого нужна дополнительная генетическая прививка.
— Ясно, — ответила Женька, проталкиваясь сквозь толпу.
Огни и весёлая музыка привлекали посетителей. У бара собралось столько инопланетян, что Ева запуталась в видах и подвидах. Разноголосый говор невозможно было разобрать…
— Сюда!
От разношёрстной массы отделился Рал, зазывая их внутрь. Они скользнули в боковую дверь, прошли через служебный ход и оказались в треугольном зале. Гигантские растения по углам излучали зелёный свет пополам с нежным ароматом. Женька была в восторге. Ей всегда хотелось узнать, как пахнет цвет.
На сцене под музыку извивались танцовщицы-линдри в соблазнительных трансформациях. За треугольными столиками пили и веселились инопланетяне.
Рал провёл их поближе к бару, туда, где уже сидели за коктейлем Грантал и другой маркафи.
— Знакомьтесь — Ева, Грегори.
— Хал-хвал-балх.
— Мой друг и хозяин ресторана, — подхватил Рал.
— С прибытием, — улыбнулся Хал. — Друзья Рала — мои друзья. Сегодня, за счёт заведения.
Он поклонился и ушёл распорядиться.
— Не минуты покоя, — сокрушался Рал. — Его компаньон — линдри. Каждый раз, когда окукливается, у Хала прибавляется хлопот. «Синегарская звезда», знаете ли, популярна.
— Как тебе станция? — поинтересовался Грантал.
— Здорово, — ответила Женька. — А как вы устроились?
— Хуже, чем у Хала, но не жалуемся, — усмехнулся Рал. — Ничего. Завтра его жена отбывает на Синегар, проведать родню. Переселимся к нему. Дней через пять загрузимся и полетим в колонию Домбо.
— Нашли выгодное дельце? — поинтересовался Грегори, пробуя коктейль.
— Да, надо доставить груз и пассажиров. Обещали хорошо заплатить, — сказал Грантал. — Вернёмся через два обмера.
— Это по-ихнему лунный месяц, — пояснил Грегори. — Период обращения Тумесса вокруг Синегара-6.
Угощение оказалось превосходным. Никакого сравнения с корабельной пищей. Особенно Евгении понравились хрустящие шарики с бульоном внутри, фаршированный овощ, напоминающий красный баклажан, и синегарские крабы. Из напитков она предпочла синий ликёр и коктейль с лепестками из тумесского сахара.
Женька успевала разглядывать инопланетян, танцующих в зелёном свете. Окезов и маркафи она знала. И даже могла поклясться, что те двое — линдри-поф в аморфной стадии, а тот полугуманоид с пастью…
Вдруг оживление стихло, будто по команде. Танцующих след простыл, а люди за столиками замерли, уткнувшись в бокалы и тарелки. В бар вошли новые посетители, и Женька в изумлении уставилась на них. Грегори заметил это и прошипел:
— Отвернись.
Вошедшие негуманоиды напоминали ходячие кораллы с подобием человеческих лиц. Таких в гала-справочнике точно не было.
— Ева, не пялься.
— Вот принесло, — шепнул Рал. — На наши головы.
— Чего они тут делают? — удивился Грантал. — Выпить пришли?
— Полипам нравится музыка и свет, — шепнул Хал, незаметно подсаживаясь к друзьям.
Женька и не заметила, когда он подошёл. Так была увлечена необычными существами.
— Они изумительно поют, — добавил Хал.
— Скорее воют, — хмыкнул Грантал.
— Смотри на меня, — потребовал Грегори, пытаясь отвлечь Женьку от пришельцев.
— Почему?
— Это филиноиды. Просто отвернись и не делай резких движений… И молчи, ради бога.
Филиноиды остановились через столик от них, отодвинули стулья, встали в круг и сцепились щупальцами. Евгения, презрев запреты Грегори, продолжала украдкой их разглядывать… Внезапно, один обернулся, словно почувствовал её взгляд.
Ротовые щупальца зашевелились. Глазные впадины нацелились на Женю. Она смутилась, неловко улыбнулась и помахала рукой, демонстрируя миролюбие. Инопланетянин ответил на приветствие высоким пронзительным криком. Присутствующие заткнули уши и вжались в стулья.
Филиноид смотрел на Женьку в упор, пока его глаза не покраснели.
— Что ты натворила? — ужаснулся Грегори.
— Улыбнулась, — растерянно ответила Женя, — и сделала вот так.
Она повторила жест.
— Проклятье! — выругался Грегори.
— Что? Что я такого сделала?! — испугалась Женька.
Грегори вскочил.
— Ты нарушила табу. И подтвердила намерения.
— Я не…
— Молчи!
Но было уже поздно. Филиноид сердито затрясся и направился к ним, болтая отростками. Женька приготовилась к самому худшему.
— Он хочет…
— Твоей смерти, идиотка!
Эта фраза резко изменила её представления о худшем, особенно когда филиноид отделил от туловища что-то вроде короткого гарпуна.
Грегори схватил со стола нож и шагнул вперёд, загородив Женю. Филиноид забулькал в ответ. Вероятно, он говорил на своём языке, но джамранская сыворотка не действовала, будто свернулась от страха.
— Извинение кровью, — подсказал Рал.
Народ поспешно сматывался. Музыка оборвалась, танцовщицы разбежались. Остались самые храбрецы, в основном маркафи и окезы.
Всё происходило как в кошмарном сне. Когда другие филиноиды приблизились к ним, Грегори резанул себе ладонь и поднёс к носу полипа.
Тот изучил кровь Грегори, стекающую по запястью, и носовые щупальца задёргались от недовольства. Тишина стала плотной и вязкой как патока. И снаружи не доносилось ни звука…
Полип медленно растянул ротовую щель и неуловимым броском отшвырнул Грегори. Англичанин ударился о стойку, сполз на пол и больше не шевелился. Следующее, что помнила Женя — грохот переворачиваемых столов и звон посуды. Окезы, маркафи и остальные ринулись в драку. Кто-то схватил Женьку за руку. Рал, кажется. Затолкал под стол и велел не высовываться.
Она дрожала от пережитого шока, вцепившись в ножку стола. Посреди зала образовалась настоящая свалка. Филиноидов колотили чем попало: стульями, бутылками, вырванными с корнем растениями. Полипы отбивались щупальцами, а стоило кому-то вытащить гарпун, как на нём с воплями повисала дюжина маркафи. Оружие отбирали, и кидали за стойку. Тогда противники бросались друг на друга с кулаками, щупальцами и тяжёлыми предметами.