Заглядываю в ящики стола, ищу личные записки Путина. Точно, почерк разный. Ладно, авось прокатит. У инсультников тоже манера писать меняется и ничего... Читаю второй пункт записки. Чем им 3-Dпринтеры то не угодили?! Оказывается, можно напечатать в домашних условиях пластмассовый пистолет. И он будет стрелять? Точно. Программа испытаний прилагается. Ух ты! И даже не получится обнаружить пистолет рамками металлодетекторов. Что предлагается? Опять двадцать пять. Запретить, наложить арест... Вот идиоты, по одной Москве таких принтеров уже штук сорок работают. Начни их изымать, люди будут прятать. Запретный плод сладок, подтянуться городские сумасшедшие. Вот тогда точно жди в Кремле 3-D-террориста!
Отбросил в сторону красные папки, взялся за желтые. Законопроекты. О внесении изменений в закон о рынке Ценных бумаг, устанавливающий статус форекс-дилеров, а такжебла-бла-бла.... Прочитал. Раз, другой. Ничего не понял. Как это Путин вникает в такие подробности? Одна записка помощников "за", другой отзыв экспертного управления "против". Сопроводительные документы из Думы, Правительства и Совета Федерации тоже, кто во что горазд. И как Президенту принять решение? Монетку подбросить? Беру следующую папку. Огромную . Листов на 300. Такой и убить можно. Все красиво заложено разноцветнымистикерами. Проект федерального бюджета РФ на плановый период 2014-15 года. Бесконечные колонки цифры, таблицы, графики. Доходы, расходы, сальдо, трансферты. Срочно захотелось добавить коньяка. Это как раз тот случай, когда без бутылке не разберешь.
Звонит телефон. Секретарь спрашивает, когда можно начинать приеми не забыл ли я про торжественное вручение государственных наград. Прошу зайти. В кабинет входит уже немолодой, лет за сорок, седоватый мужчина в темном костюме. Никаких блондинок с четвертым размером груди. Не удивлюсь, если личник Путина - тоже из гэбэ. В руках термос с чаем. Оказывается, ВВП любит с утречка чайку жахнуть горячего. Ок, не будем отступать от кремлевских традиций. Наливаю заодно чайку секретарю и попутно прошу распечатать мне пустой бланк президентского помилования. Чем хороши бывшие гэбисты - так этой мимикой лица. Ни один мускул не дрогнул у мужичка. Надо так надо. Через минуту я уже вписываю ФИО Ходорковского и Лебедева в указ, который надо еще подписать! А с этим у меня проблема. Секретарь уходит, а яеще раз роюсь в ящиках стола. Вот оно. Факсимиле подписи Путина. То, что бабушка прописала! Промокаю, прикладываю. Готово!
Попеременно поднимаю трубки вертушки и когда слышу голос секретаря, даю добро запускать посетителей.
Первым в кабинет заходит толстая беременная блондинка. С трудом узнаю в ней ту самую "амазонку" экс-министра обороны Сердюкова - Евгению Васильеву. Поэтесса, в прошломналоговый инспектор, обладательница 13-ти комнатной квартиры и полторы тысячи ювелирных изделий, изъятых в ходе обыска. Дело Оборонсервиса прогремело на всю страну. Амазонки бывшего мебельщика распродавали московское имущество Минобороны - здания, институты - по сильно заниженным ценам. Разумеется, своим людям, которые в итоге резко присели на нары. Торговали - веселились, посчитали - прослезились. Ущерб государства составил больше 3 млрд. рублей. Все бы так и продолжалось и было шито-крыто, если бы Сердюков не бросил свою жену и не ушел жить к Васильевой. Казалось бы, ну что тут такого? Бросили бросил.Мужская часть нашей прогнившей элиты, часто меняет старых жен на новые модели. Но тестем мебельщика был никто иной как Зубков - вице-премьер правительства и заодно бывший заместитель председателя Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга. А кто у нас был председателем этого самого Комитета в 90-е годы? Правильно, я. То есть Путин. Зубков нажаловался патрону, тот вызвал на ковер Сердюкова и по слухам предложил тут же выбрать, с кем и как он хочет жить дальше. Семейные узы во власти святы - ибо являются дополнительными гарантиями, круговой порукой. Мебельщик пошел на принцип - любовь! - и тут же попал в опалу. Был уволен с должности, проходит как свидетель по нескольким уголовным делам с перспективой поменять свой процессуальный статус на обвиняемого.