Дверь скрипнула и она дернулась, автоматически группируясь в оборонительную стойку.
Вместо Корсара в комнату зашла женщина с ног до головы покрытая черным одеянием, точно таким, какое было на самой Валерии всего пару часов назад.
Она зажгла несколько свечей. Поставила какие – то благовония медленно вальяжно дымиться в углу, а еще водрузила поднос с едой на невысокий столик посередине комнаты. Он был накрыт сверху огромной крышкой. Что было внутри – Валерия не знала. И хотя есть хотелось неимоверно, к еде притрагиваться она побоялась… Вдруг он рассвирепеет, вдруг это не для нее, а для него… Она ведь здесь никто, Балкис ей прямо дала понять… Все здесь подчинено единственной цели – удовлетворению Его желаний…
Он зашел где – то через час. К тому времени ее тело было настолько напряженным, словно обколотым тысячами иголок. Валерия дернулась, но в то же время, осталась стоять на месте.
Зашел молча, сразу наполнив комнату своим терпким мужским запахом. Удивительно, но этот запах не отталкивал. Корсан был чист, очевидно, сам только из хаммам. А Валерия вдруг поймала себя на мысли, что этот запах – его естественный, натуральный… Так пахнет его кожа… Снял с себя верх, оголив острый рельеф мышц. Хотя и снимать – то не пришлось. Он просто скинул расстегнутую льняную рубашку…
Избавился от обуви. Босиком подошел к ней. Почувствовала руки у себя на плечах. Сжалась.
– Почему не поела? – спросил как – то спокойно, тихо, даже расслабляюще. Валерия удивилась. Ожидала его агрессии, нахрапа, прыти…
– Тебя ждала, – ответила честно, – думала, это тебе…, – она сама не поняла, как тоже перешла на «ты».
– Меня не нужно ждать, чтобы поесть. Я сыт. Ешь, Златовласка…. Или мне тебя покормить? – он бросил последние слова с усмешкой, явно чтобы побудить ее действовать более активно…
Она села за стол, желудок сводило от запаха еды, взяла было тарелку с вилкой, но толстые повязки на руках делали ее действия скованными, Балкис зачем – то связала ей даже пальцы, руки не слушались, вилка тут же выпала из рук.
Он вздохнул. Молча подошел, сел рядом, наколол небольшой кусок мяса на прибор.
– Открой рот, – эта команда не последовала, как что – то чувствительное и интимное. И даже как грубый приказ – нет. Он действительно хотел, чтобы она поела. Это немного расслабило. Желание, наконец, утолить голод возобладало. Валерия откинула все дурные мысли и сосредоточилась на еде.
А он так же молча ее кормил, серьезно, спокойно, не пытаясь как – то задеть или подшутить, словно действительно это было важно, словно так было нужно.
Приложил к губам стакан с каким – то напитком, внешне напоминающим Кока – Колу.
Она невольно отшатнулась. Чувство насыщения уже пришло, тело немного расслабилось.
– Это Кока – Кола? Извините, я не пью ее. У меня аллергия… – снова появилось это «Вы» в речи…
– Не волнуйся, – отмахнулся он от ее слов нетерпеливо, и тем не менее не убирая от губ стакан, – это не Кока – Кола, это традиционный напиток на основе индийского финика. Тамар Хиндий. Попробуй, тебе понравится. Его в этих краях пьют испокон веков – мы на пути древнейшего торгового маршрута, связывавшего Индию с Европой. Все самые ценные богатства Индии были перевезены в Европу этим путем. За контроль над ним издревле шли войны, тысячи отважных моряков устремлялись сюда испытать свою жизнь. Этот путь видел красивейших женщин и самых отважных мужчин, видел любовь и ненависть, верность и предательство, жажду наживы, трусость и высшее проявления благородства и чести…
– А теперь в этом море правишь ты, Корсан, – горько подумала она про себя, но промолчала, выпивая почти до дна вкусный, натуральный, освежающий напиток с кислинкой.
– Наелась? – спросил все так же спокойно.
– Да, большое спасибо.
– Ахлян ва сахлян (пожалуйста), – ответил он по – арабски. – А теперь займемся…
Она невольно скукожилась, он заметил это и, игриво сделав паузу, улыбнулся,
– Нет, Златовласка, не то, о чем ты подумала. Займемся твоими руками. – Бросил взгляд на бабины бинтов у нее на кистях и невольно усмехнулся, – Балкис – Балкис, неисправима… – почти прошептал, а Валерия услышала и почему – то от этих слов как – то напряглась…
– Ширин! – закричал так, что стены затряслись.
В комнату тут же нырнула та самая женская черная тень, что молча принесла еду девушке. Если тогда даже через черную ткань было видно, как служанка держится надменно – высокомерно, даже презрительно в отношении Валерии, то теперь ее облаченный в бесформенную черную тряпку силуэт скрючился в три погибели в пресмыкающейся позе покорности перед господином.