Александр размышлял:
– Если они в количестве двадцати четырех человек провернули техническую революцию в Системе, что было бы, если бы этот бублик заработал на полную мощность, со многими тысячами человек персонала, для которых он был предназначен? Впрочем, ему уже не работать. Хотя человеки хуже тараканов – если уж они унюхали, чем тут дело пахнет, непременно вернутся. И еще не один десяток яйцеголовых погибнет здесь во имя технического прогресса. И не один Сашка еще будет рисковать собственной шкурой, вытаскивая кого-то из искореженного металлолома.
Что-то с ним было не так. Он на несколько секунд провалился в глубину своих мыслей, которые казались ему необыкновенно важными, значительными и всеобъемлющими. Анна тронула его за рукав. Она эти несколько секунд, в отличие от командира, напичканного наркотиками, занималась делом, изучая дисплей наручного компьютера.
– Командир, дальше такие же рабочие помещения. Без всяких дополнительных мер защиты. Вот здесь, – она придвинула к нему дисплей, – довольно большое фойе. Телевизор, велотренажер, кофеварки – стандартное место отдыха. За ним медицинский отсек. Он в десятки раз превышает по размерам обычную амбулаторию. Собственно, амбулатория действительно обычная, но за ней – десяток операционных, госпиталь, реабилитационный центр.
– Ну и что? Девяносто семь процентов станции законсервировано.
– Дайте договорить, командир. Перед операционными, – она придвинула к нему запястье с дисплеем, – очень большое помещение со всякими крупными установками. Вот этот цилиндр, длиной в восемнадцать метров – это что такое? Химический реактор, теплообменник – ничего подобного не должно быть в медицинском отсеке.
Александр внимательно вглядывался в маленький цветной прямоугольник.
– Все зависит от того, чем господа генералы планировали здесь заниматься.
Он довольно долго всматривался в изображение.
– Разверни-ка в трехмернике.
Присвистнул:
– Да это же барокамера. Анечка, ты гений. Огромная поместительная барокамера, с внешней и внутренней изоляцией. Абсолютная герметизация, все системы жизнеобеспечения. Полностью автономные, заметь. Со своими запасами горючего, генераторами, запасами кислорода, скафандрами, водой и харчами. И аварийным буем, между прочим. Там можно отсиживаться до полугода. Куда ж ему деваться? Здесь он. Сидит и в ус не дует.
Анна недоумевающее спросила:
– Но для чего здесь нужен такой аппарат?
Командир вяло махнул рукой:
– Кто их знает, господ генералов. Может, эта барокамера предназначена для каких-то исследований, а может – просто как спасательная капсула. В любом случае они оказались дальновидными.
***
Здесь разрушений практически не было, только беспорядок – разбросанные кристаллы с записями, листы бумаги, справочники. На синтетическом ковре – какой-то плюшевый звереныш и пудреница. Кофеварка ощутимо покосилась. На всем серо-серебристая в лучах фонарей изморось – трагический налет смерти. Хотя трупов здесь не было.
Прошли стандартный медотсек, с набором медицинской аппаратуры. Анна вошла в одну из внутренних дверей, удивленно охнула. Александр протиснулся следом и присвистнул: следующее помещение было размером с хороший ангар. Вдоль стены улегся огромный, крытый белой эмалью, цилиндр. Один из его иллюминаторов светился неярким желтоватым светом.
– Вот он, наш голубок. Жив ли еще?
Александр притиснул остекление шлема к иллюминатору. У противоположенной стены за небольшим откидным столиком примостился человек в рабочем комбинезоне, склонил лысую голову над экраном компакта и с пулеметной скоростью что-то печатал. На плечи наброшена меховая куртка, на ногах домашние меховые полусапожки.
Он постучал в стекло. Лысый человек даже не вздрогнул, поднял лобастую голову, взглянул на иллюминатор. Лицо сильно сжатое с висков скуластое, худое. Смотрел пристально, холодно. Ни малейшего страха, растерянности, следов внутренней борьбы.
Александр пробормотал:
– Вот это личность. Десантура многое потеряла в лице такого парня, нам бы его. Даже выбрит как бильярдный шар. Учись, Анечка, самообладанию.
Анна сердито сказала:
– Научусь, если дашь на него взглянуть. Загородил все как шкаф.
Он потеснился. Анна восхищенно сказала:
– Какой сильный человек!
Командир, слегка разочарованный в своих ожиданиях, пробормотал:
– Сильный, сильный. Сейчас еще выговаривать начнет за то, что опоздали. С такого станется, – и приглашающе махнул рукой: давайте-де, господин доктор, пожалуйте на выход.
Куртье кивнул, не спеша, закрыл компакт, упаковал его в герметичный футляр. Вышел в дверь в переборке, сейчас же там вспыхнул иллюминатор. Александр перешел к нему. Доктор так же неспешно поднял шторку шкафа, снял скафандр и ловко влез в него. Застегнул молнии, бережно водрузил на голову шлем, затянул рычаги замков. Постоял неподвижно несколько секунд, выжидая пока заработают системы жизнеобеспечения. Потом вложил футляр с компактом в наколенный карман и вошел в шлюз.