– Будет тебе прибедняться, – Александр открыл крышку багажного отсека, достал укладку.
– Где моя посудина?
– С той стороны, Саша. Все серьезные лоханки с той стороны. Пошли, – он загромыхал, словно Голем, по узкой металлической дорожке.
Шелестела стальная, обрезиненная лента транспортера, уходя в далекий полумрак. Тянулись пунктирами, сходились в перспективе неяркие цепочки фонариков, отражаясь в стенках прозрачной трубы. Рядом была такая же, где дорожка бежала в другую сторону.
Тишина. Стивенсон помалкивал, жевал зубочистку, думал о чем-то своем.
Александр испытывал странное, глухое, злобное раздражение – не нравился ему этот полет. Не удержался, ругнулся вслух. Старина Фил встрепенулся:
– Ты чего, Саша?
– Не хочу лететь, настроение дрянное.
– Эх, дружок, меня бы на твое место.
– Скажите, радость, какая.
– Еще бы. Ты знаешь, какая премия тебя ожидает в случае выполнения задания?
– Впервые слышу.
– Заинтересованные корпорации под эгидой Ai-FX учредили такую премию, дружок, что тебе трех жизней не хватит, чтобы ее потратить.
– Фил, тут бы одну жизнь сохранить.
– Да, я в курсе – задание поганое, но ты справишься.
– Дай-то бог.
– Саша, тебе выходить. Извини, я еду дальше, дела кое-какие есть. Посудина твоя, поисковичок «Зеро-510» полностью готов к старту. Напарница возится с последними проверками – настырная девка. Ну, давай, Саша, удачи тебе.
Александр пожал твердую, огромную, как лопата, ладонь и вышел в раздвинувшиеся прозрачные створки.
Полукруглыми арками уходили ввысь, терялись в темноте огромные ребра шпангоутов. Трудно было представить себе размеры ангара, а ведь это был только сектор поисковиков. Даже звуки пропадали в бесконечном помещении – голоса, вой сервоприводов, сигналы контрольных систем были едва слышны.
Александр стоял у края галереи, тянувшейся поперек ангара. «Зеро-510», пространственный прямоточник, неряшливо развалился внизу в круге яркого света. Подумал:
– Надо же, до чего несуразное устройство. То ли дело атмосферники – песня!
Александр поморщился: поисковичок больше всего напоминал трубку Вентури, которую устанавливали на старинных аэропланах для измерения скорости – два раструба на концах широкой короткой трубы. Плюс вынесенные кронштейны с ионными двигателями, плюс хозяйственный модуль. А, кроме того, еще и рабочий, набитый роботами. Прибавьте сюда планетный бот и спасательную капсулу. Все это закреплено на решетчатых фермах, и стороннему человеку ни за что не догадаться, что за устройство перед ним.
Пространство открыли всего тридцать лет назад. Именно открыли – как электричество. Тут же научились пользоваться им – Александр вспомнил школьный опыт с катушкой световода. Длина кабеля была пятьдесят метров, и свет мощного источника воспринимался как яркая точка. На самом деле фонарь находился от наблюдателя на расстоянии тридцати сантиметров. Опыт примитивный, но очень показательный – у пространства оказалась сложная структура. Впрочем, что оно собой представляет, никто не знал. Фундаментальная наука пережила тяжелейший шок и находилась нынче в подвешенном состоянии. Прикладники посмеивались и вовсю использовали открывшиеся возможности.
Александр спустился с галереи на лифте, вышел в ангар. «Зеро-510» приобрел огромные размеры. Он был облеплен операционными каркасами с контрольной аппаратурой. Впрочем, работа завершалась – аппаратные блоки, урча, уходили под темный потолок.
Недалеко возился техник – конопатый рыжий парнишка. Александр спросил:
– Подскажи-ка, дружище, где мне найти Анну Залевски?
Парень сунул отвертку в набедренный чехол и с видимым удовольствием оторвался от работы.
– Да вон она, у носовой «пэмэушки» возится, – он язвительно улыбнулся, – не доверяет.
– Правильно делает, лететь-то ей, не тебе.
Пошел потихоньку по ребристой резиновой дорожке технологической галереи, окружавшей корабль. Задумался.
– Похоже, никто не догадывается, что эта Анна – биоформ. А кто догадывается, тот помалкивает.
Прислушался к себе: лететь ощутимо не хотелось. Состояние было угнетенным – предстояло нечто горестное, утрата, которая касалась только его. Если бы что-то грозило экспедиции в целом, ощущения были бы совсем другими. Уж эту-то разновидность предчувствий он знал отлично. А здесь было что-то новенькое, небывалое.
– Какое у меня, к черту, горе? Погибну что ли? Нет, здесь что-то другое.
Стоял долго, уставившись, невидящими глазами на синюю трафаретную надпись на каком-то лючке. Встряхнулся, сконцентрировал зрение, прочел: «Гидрогенератор Г-45. Перед заливкой гидросмеси открыть дренажи». Злобно сплюнул – дренажи, мать их так. Нет, ребятки, предчувствия предчувствиями, а работать надо. Зашагал решительно к носовой части.