Я забыл эту историю про прапрабабушку, пока мы с классом не пошли на экскурсию в археологический музей. Там к нам приставили одержимого экскурсовода – джинсы, рубаха в клетку, на шее – вязаный шарф кирпичного цвета. Экскурсовод болтал не переставая. Я посмотрел на него сбоку – у экскурсовода изо рта все время летели слюни. Потом он предложил нам пощупать наши головы – такой антропологический метод: наложит руки на череп, а потом скажет, какая форма черепа и кто мы на самом деле такие. Девчонки стали хохотать, а я и пара пацанов согласились поучаствовать в этом тестировании. И тут экскурсовод выдал мне про мою венгерскую форму. Все ребята заорали от восторга: вот те на́ – у Маркелова венгры в роду!
Я, хоть убей, не знаю, как одержимый экскурсовод попал в самую точку с этой моей венгерской формой черепа.
16. ПЕРВЫЕ ПЯТНАДЦАТЬ ФАКТОВ О СЕБЕ Я ПИСАЛ ТРИ ДНЯ
Потом перечитал и решил, что все это тухло. Такое, как я о себе написал, может каждый. У всех в жизни были хомяки-кошки, кто-то любит сыр или колбасу. Стихи тоже все сочиняли, только наивные показывают другим свое творчество, а я – нет. У всех есть любимая страна. И сейчас многие говорят, что они с крутыми корнями: у кого-то в роду был Иван Грозный, у кого-то королева Виктория или на худой конец князья и графы.
Короче, я сел и ужаснулся. Неужели я – клон, я – как все? И жизнь проживу обычную? По норме, без отклонений вправо-влево? Нет, я – другой. Ни на кого не похож. Попробую доказать.
17. У МЕНЯ ЕСТЬ ЦЕЛЬ – Я ХОЧУ УПРАВЛЯТЬ ЛЮДЬМИ
Когда знаешь слабости и потребности человека, он становится уязвим. В прошлой школе со мной учился один мальчик. Я случайно услышал, как его мать говорила училке, что он до семи лет заикался. Когда тот мальчик меня злил – не делился шоколадом, не давал ластик, еще что-то там, я начинал говорить с ним, как заика. Выходило классно! Тот мальчик сразу краснел, терялся, умолял: «Завязывай, Маркел, схлопочешь!»
Я понимал, что я – на высоте, а тот мальчик – мой раб. Все потому, что я знал его слабину, которую он надеялся забыть. Вот так я хочу со всеми: знать их тайны и управлять.
18. МЕНЯ ВОЛНУЕТ ВОПРОС: КАКОЙ Я НАЦИОНАЛЬНОСТИ?
Каждое утро, когда чищу зубы, умываюсь и причесываюсь, я смотрю на себя в зеркало. Раньше мне было наплевать, какой я национальности, а тут – прямо вштырило. Зеркало не врет: волосы у меня темные, глаза – светло-серые, с зелеными крапинками, высокие скулы. Я стал искать в Инете, на кого похож. На бабушкиных венгров – нет, поляки тоже, если были, то растворились в моем облике без следа. Зато я отыскал изображения кельтов. Вот на них я точно похож! Только более щуплый, невоинственный.
Вопрос про свою национальность я задал отцу за ужином. Отец исподлобья посмотрел на меня и однозначно ответил:
– Ты русский.
– Почему?
– Почему-почему… – пробурчал отец. – В паспорте что написано?
– У меня ничего не написано. Пап, ты с Луны? Давно уже национальность не пишут.
Отец внимательно на меня посмотрел.
– Валер, ты русский.
– Пап, но ты же знаешь, сейчас все русские.
– Прям все…
– Конечно! Чтобы лишних вопросов ни у кого не возникало.
– Не понял? – Отец методично наколол на вилку три куска жареной картошки, один за другим.
– Смотри. У нас в лицее учится девочка. Ее зовут Шарипова Жанна Золхарисовна.
– И что? – никак не въезжал в тему отец.
– Нам с ребятами стало интересно. Мы такого отчества не слышали. Начали Шарипову расспрашивать, а она: я – русская! Разве это правда?
Отец почему-то рассердился, бросил вилку, встал и громко сказал:
– А тебе, Валер, что до этой Шариповой? Пусть она хоть луораветланка!
– Что-что? – Я от удивления ничего не мог сказать. Разве есть такая национальность?
Отец словно прочитал мои мысли.
– Зачтокал он! – примирительно сказал отец. – Я однажды работал с луораветланом. По-другому – чукча. Юрка Васильев. Сейчас у него бизнес в Италии. Добрый самостоятельный парень.
– Ни фига себе! – восхитился я. – А что это значит – луораветлан?
– Юрка говорил, в переводе с ихнего – «простой человек». А вообще Юрка считает себя представителем народа воинов.
Отец успокоился, налил в чашку кипятку из электрического чайника, снова сел за стол. На столе лежало пол-лимона на блюдце, отец его решительно отжал в чашку.
– Пап, – доверительно сказал я, – я тут обнаружил, что чем-то на кельтов похож. Может, мы с тобой кельты?