Победила человеческая порядочность, а также нехорошее подозрение, что за полчаса до бракосочетния счастливая невеста вполне способна отреагировать на страшную весть легкомысленным «Да ну! Вот ужас-то... Не знаешь, куда делся мой букет?».
Вошла Джессика, третья закадычная подружка в их старинном – с пяти лет дружат – коллективе. Из всех троих именно у Джессики был самый невинный вид – широко распахнутые голубые блюдечки-глаза, золотистые кудри Настоящей Блондинки и фигурка, на которую западали даже полицейские при исполнении. При этом именно Джессика занимала в их маленьком коллективе – и по праву – должность женщины-вамп, поклонников сортировала по размеру, доходу и цвету глаз, а рабочих мест за свою недолгую жизнь сменила столько, что совет могла дать абсолютно по любому поводу.
– Ты что-то бледная, Эбигейл.
– А-а... это сиреневый цвет. Он меня... как это... бледнит!
– Слава богу, я думала, ты беременная.
Незапланированная беременность была тем единственным, что немножечко пугало Джессику. Самую малость.
– А вообще платьишко тебе идет.
– Спасибо...
– Пжалста... Хоть ноги твои увижу, в первый раз за двадцать лет!
– Странные у тебя желания, Джесси...
– Нормальные! Я за тебя волнуюсь. Ты моя подруга. Вон, даже Моника выходит замуж, а ты?
– А что я... И что значит – ДАЖЕ Моника?
– А ничего! Симпатичная ты девчонка, но разве об этом кто-нибудь догадывается? Джинсы, футболка, иногда свитер. Ботинки, кроссовки, иногда мокасины. И толпа мужиков, которые смотрят исключительно в телескоп, а не на тебя, потому что в телескопе интереснее!
О потенциальном замужестве Эбигейл Джеральдины Морин Томасины Лаури Джессика всегда волновалась так, что впадала в ярость. Если ей прямо сейчас рассказать о шантажисте...
– Водички попей.
– Спасибо.
– И посиди. Грохнешься посреди церемонии – свекровь не поймет.
– Она же не моя свекровь...
– Это мелко, Эбигейл. Я все понимаю, тебе трудно смотреть на чужое счастье...
– Джессика! Ты глупости говоришь!
– Нет, правда. Тяжело смотреть на все эти телячьи нежности, белые платья, цветочки, белый «кадиллак»... Кроме того, она предала нашу «Аэлиту девочек»!
Эбби грустно улыбнулась.
«Аэлиту девочек», или «Клуб весталок» они втроем придумали тысячу лет назад, когда еще учились в университете Колумбуса, штат Огайо: Моника на искусствоведческом, Джессика на филологическом, а Эбби – на физическом. До третьего курса они отчаянно прогуливали свои лекции и шатались по университетскому парку, сочиняя всякую ерунду, в том числе и устав «Клуба весталок».
– Джессика, это же была просто шутка, разве нет? Мы же не собирались на самом деле...
– Тем не менее замуж вышла пока только Моника. Мы с тобой соблюдаем устав.
Устав... Надо же, тогда им искренне казалось, что жить без этих дурацких мужчин гораздо лучше, легче и интереснее. Вероятно потому, что окружавшие их однокурсники (в случае с Джессикой – ОДИН однокурсник) были какие-то неинтересные.
Джессика пихнула подругу в бок.
– Давай в кабак не поедем? Я не-на-ви-жу все эти пляски с дядюшкой невесты и подношения рюмок с ликером тетушке жениха. Сбежим, переоденемся и посидим одни... Да хоть у меня в баре!
В данный момент своей жизни Джессика работала в баре «У Алессандро», довольно симпатичном заведении в центре их родного города Толидо, штат, опять же, Огайо. Зачем ей это было нужно, никто не знал: родители Джессики работали в Европе и обеспечивали единственную дочь всем, чего ее душа ни пожелает.
Эбби вяло кивнула. Больше всего ей хотелось оказаться не ГДЕ-ТО, а КОГДА – на неделю без малого обратно, за час до того несчастного банкета, после которого и случилось то, из-за чего может теперь рухнуть вся ее не успевшая толком начаться научная карьера...
Сначала были доклады, за ними прения. Потом профессор Мэдисон из университета Торонто предложил пройти в обсерваторию и самим посмотреть на интересные обстоятельства пролета кометы ЭР-874365/78 мимо Луны. Еще потом долго спорили, подходит ли метод спектрального анализа для определения возможных перспектив превращения туманностей в пульсары типа QR-гамма...
Это все было замечательно и совершенно Эбигейл Джеральдине и так далее Лаури понятно, потому что Эбигейл Джеральдина именно этим и занималась аккурат с того самого третьего курса, когда перестала прогуливать лекции, и по сей день. То есть уже... ха, целых одиннадцать лет!
Если бы все закончилось – как чаще всего и бывало – оживленным научным диспутом до утра, Эбби Лаури сейчас была бы румяна, свежа и бодра.