Голос принадлежал одетому в брезентовую защитного цвета робу парню лет двадцати, голубоглазому, с тонкими чертами лица и светлой маленькой бородкой. Шатохин, занятый составлением протокола, коротко посмотрел на парня и вернулся к записи.
Фраза как фраза, обычная, вполне подходящая к случаю. Сразу она не особенно и привлекла внимание. Шатохин не мог объяснить себе, с чего вдруг позднее она всплыла в памяти. И теперь, стоя около машины, продолжал думать об этих словах.
Он захлопнул дверцу; медленно, глядя себе под ноги, побрел от «уазика». Грибы попадались и здесь — волнушки. Шатохин срывал их, нанизывал на прутик, пока не наткнулся на крупную муравьиную кучу. Хозяева ее, почуяв тепло, раскрыли все поры, шустро сновали туда-сюда. Шатохин присел на корточки, положил свой прутик на кучу, ждал, пока муравьи облепят его. Стряхивал муравьев и опять клал прутик с грибами на кучу. Занятие бессмысленное, зато отвлекало. Скоро оно надоело. Шатохин перебрался на залитую солнцем полянку, сел, прислонись спиной к березе, и подставил лицо солнечным лучам. Сидел неподвижно с закрытыми глазами, слушал шорох листьев.
Открыл глаза, повернул голову на шум. Гнездилов возвращался. Вместительный, ведра на четыре полиэтиленовый мешок, который он тащил, был полон грибов.
— Я же обещал быстро, — возбужденно-весело говорил шофер. — Быстро?
Шатохин взглянул на часы: водитель отсутствовал каких-то полчаса. Кивнул согласно.
— Там опеночный кошмар, — счастливо, по-ребячьи взахлеб продолжал говорить Гнездилов, устраивая в машину мешок. — Все облеплено. Срезать успевай. Семьи — по полведра на пню. В армии по охоте так не скучал, как по грибам. Снилось даже, как беру, прямо охапками. Неужели всего этого скоро не будет, просто не верится.
Сержант имел в виду затопление Нежмы и окрестностей в связи со строительством ниже по реке гидроэлектростанции.
— Саша, — Шатохин поднялся, стряхивая прилипший мусор, подошел к машине, — ты запомнил парня с бородкой?
— Того чудака, который говорил про рубли на кустах?
— Да.
— Запомнил, конечно.
— И как он тебе?
— Нормально. Дело, по-моему, говорил. У меня дядька с женой в Бирилюсском районе живут. Там болота — у вертолета горючего не хватит облететь. Так они вдвоем прошлой осенью одной клюквы-ягоды на три тысячи сдали, в армию мне писали... А вы что, думаете, этот парень к моторам имеет отношение?
— Не знаю... Давай-ка заводи машину, — распорядился Шатохин, заметив, что сержант не прочь потянуть время, побыть лишние минуты в лесу.
2.
Дела после возвращения со шпалозавода закрутили. Пока допрашивали свидетелей вчерашнего — средь бела дня — взлома продуктового киоска на окраине Нежмы, пока встречался с владельцами моторов, к затененному рдяными рябиновыми ветками окну кабинета подступили сумерки. Пора было заканчивать работу...
Парень с его сентенцией о нелепости воровства в таежном краю не забылся. Шатохин даже подосадовал на себя. Дались ему, в самом деле, эти случайные слова. Что в них из ряда вон выходящего? Природа тут действительно щедра на дары, не поленись, и с деньгами будешь. Верно, пожалуй. Так что же задело? Интонация не понравилась? Мало ли кто каким тоном свою мысль выразит. На все обращать внимание...
Несколько минут Шатохин еще посидел, постукивая карандашом по столу, потянулся к телефонному справочнику. Полистал, нашел фамилию — Юров. Это был начальник цеха на шпалозаводе. В сотне метров от его летней бытовки нынче и обнаружили «вихри». Пока Шатохин находился на заводской территории, Юров сопровождал его.
В трубке Шатохин сразу узнал уверенный хрипловатый голос начальника цеха. Назвался, спросил:
— Александр Иванович, можно справку навести у вас?
— Давайте.
— Человеком одним интересуюсь. Самый молодой, пожалуй, там среди всех был. С бородкой.
— Ну-ну. Понятно, о ком вы. Он еще речь какую-то произнес, когда моторы на свет божий вытащили. Вы о нем?
— Вот-вот.
— Сергей Лагунов. Электриком работает.
— Из местных?
— Сезонник. Работящий в общем-то парень... Что еще о нем сказать? Будто бы студентом был. В технике хорошо разбирается. Линия бревноподачи барахлила, так он с двумя мужиками, тоже временными, отладил. Как часики теперь. Это вам нужно?
— А что его сюда привело?
— Кто его знает. Что всех сюда приводит? Деньги, романтика.
— Много получает?