Словно она родилась семилетней. Словно до этого ничего и не было, одно небытие. Мию снова затрясло, уже скорее от ужаса, а не от холода.
— Да, это странно, — как-то задумчиво произнесла Лаккия и тяжело вздохнула.
Мия повернулась на бок, обняла себя за плечи и принялась растирать их ладонями, чтобы быстрее согреться. Комната всё ещё покачивалась, словно то была корабельная каюта, а за её тонкими стенами бушевал сильнейший шторм. И впрямь как после похмелья. Лаккия тем временем подожгла от пламени свечи лучину, бросила её на лежавшие в камине поленья и нарушила затянувшееся молчание:
— Есть одно… Хотя нет, это маловероятно. — О чём ты?
— Его называют зельем забвения. Редкостная дрянь. Стоит его выпить, и все воспоминания, чувства, всё, что составляет человеческое естество, — начисто сотрется, будто ничего и не было. Правда, лучше всего оно действует на детей. Чем человек старше, тем больше вероятность вместе с памятью лишиться и рассудка. Ни один уважающий себя алхимик его варить не будет, да и Гильдия Алхимиков это строго запрещает. Вплоть до гильдийского суда, крупного денежного штрафа, а то и пожизненного лишения права на практику.
Разгоравшиеся дрова потрескивали, на них танцевали языки пламени. Лаккия взяла с каминной полки жестяной чайник и повесила его на крючок над огнём. От камина потянуло теплом, но Мию снова затрясло.
— Кому это могло понадобиться? — она шмыгнула носом и подтянула одеяло к подбородку, — Лаки, я ничего не понимаю…
Подруга только пожала плечами и ничего не ответила. Мия сглотнула. В горле запершило, а в глаза словно сыпанули песка. Горькая, тупая боль сжала грудь, словно когтистая лапа схватила её за сердце и раз за разом всё сильнее его стискивала. Мия никак не могла осознать происходящее. Пару дней назад она и подумать не могла, что её привычная жизнь окажется ложью. Что она рассыпется, как выстроенный ребятишками на пляже песчаный замок, когда его смывает приливом. И самое страшное, что эта тайна, скрывавшаяся в прошлом, словно спрятавшийся в мрачной пещере зверь, так и останется тайной. Но теперь каждую ночь будет терзать её сердце. Глаза предательски защипало, и Мия не смогла сдержать жалостного всхлипа.
— И что, ничего нельзя с этим сделать? Я никогда не узнаю, кто… А если… Не знаю, может, я, — она горько усмехнулась, — какая-нибудь наследная принцесса, которую похитили злодеятели? И вместо того, чтобы восседать на троне и рядиться в шелка, буду вынуждена до конца дней…
— Ну ты, дорогуша, замахнулась, — рассмеялась Лаккия, подошла к Мие и ласково погладила её по лбу, — принцесса ты моя недоделанная. Давай-ка я тебе чаю сделаю, чтобы изнутри тоже согрелась.
Мия натужно улыбнулась и кивнула, Лаккия насыпала в глиняную кружку каких-то трав и плеснула туда как раз закипевшую воду. Комнату наполнил запах чабреца, шалфея и мяты. Мия приподнялась на кровати, положила под спину подушку и приняла из рук подсевшей на кровать подруги кружку.
— Кое-что всё-таки можно сделать, — словно бы тщательно подбирая слова, сказала Лаккия, — алхимия здесь бессильна, а вот магия… Знаю я, что некоторые чародеи умеют делать такие зеркала, в которых своё прошлое увидеть можно.
— Я только про зеркала желаний слышала.
— Нет, то другое. Вроде бы, те зеркала из человека могут любой момент его жизни вытянуть, вплоть до самого рождения. Правда, мой университетский приятель-чародей рассказывал, что больше всего их заказывают богатенькие старцы, желающие на исходе лет раз за разом переживать самые волнующие приключения юности. Если что тебе и поможет, так только такое зеркальце.
Мия осторожно подула на горячий чай и сделала маленький глоток. Нёбо слегка обожгло, зато неприятный привкус во рту наконец-то пропал. При упоминании о чародеях она скривилась, словно разжевала лимонную дольку. Вот уж точно с кем она никогда больше не хотела иметь никаких дел, так это поганые колдуны. Мия непроизвольно потянулась к груди, нащупала под корсажем амулет и сжала его. Но всё-таки, если только магия может ей помочь… Желание узнать, что скрывалось в её прошлом, разогнать тьму в этой пещере и взглянуть в глаза притаившемуся там хищнику, становилось всё сильнее, разрасталось подобно лесному пожару.
— Может, обратиться к твоей Саффи? — спросила она и сделала ещё один глоток. Пальцами она поглаживала острые грани бронзовой оплётки амулета. Её это безотчётно успокаивало.
— Нет, Саффи не умеет. Ворон рассказывал, что это очень трудоёмкая магия и мало кто из чародеев ею владеет. Дай-ка подумать… Кажется, мэтр Яррендиль умеет, но он ещё в мою бытность в Мидделее был со странностями, и не думаю, что время пошло на пользу его рассудку. Ещё эта… Как её… Не помню, но я, если честно, не уверена, что она жива, ей наверно уже лет сто, если не больше.