Мия мелкими глотками пила чай, от которого по телу разливалось приятное тепло, и слушала, как подруга вспоминает то одного чародея, то другого. С каждым произнесённым именем её порыв всё больше угасал. Кажется, ни один из ныне живущих чародеев, из тех, кто не погрузился в старческое слабоумие и не уехал из Тарсии в поисках лучшей доли, эти клятые зеркала делать не умел! Тут Лаккия вдруг хлопнула себя по лбу и весело рассмеялась:
— Мими, вот я дура! Так Ворон же может! Он мне сам рассказывал. Я ему напишу, он, кстати, пару лет как поближе к Портамеру перебрался. Правда, мы с университета почти и не общались… Но поверь, он мне не откажет.
— Что за Ворон?
— Так приятель мой университетский, я тебе разве о нём не рассказывала? Гиллеар его зовут, мы вместе… Ты в порядке? Поперхнулась, что ли?
— Не в то горло попало… — пытаясь откашляться, просипела Мия.
Расплескавшийся чай намочил одеяло, и Мия отставила кружку на прикроватный столик, чтобы ещё больше не облиться. Руки её дрожали. Она уставилась на подругу, не в силах поверить в то, что только что услышала. Лаки что, и впрямь знает эту тварь? Более того, они ещё и друзья? Пожалуй, земля ушла бы у неё из-под ног, если бы только Мия не сидела на кровати.
— Так вот, мы все вместе учились, я, Саффи, Гиллеар и его невеста…
— Невеста? — почти выкрикнула Мия и закашлялась ещё сильнее.
Ей показалось, что глаза её сейчас из орбит вылезут. Невеста? Серьёзно, то есть этот урод ещё и женат? И трахал её на супружеском ложе? Чай настойчиво попросился обратно, и Мия еле смогла сдержать рвотные позывы.
— Да, подруга Саффи. Её звали… — Лаккия задумалась, нахмурила брови, а потом растерянно улыбнулась, — знаешь, а я и не помню уже. Кажется, Мелисса или как-то так. Мы звали её просто Мэл. Она… умерла, я, правда, так и не поняла, что тогда случилось. Я же в университете всего год училась и то только вольнослушательницей была. А потом в Лорнар уехала на стажировку к другу отца, а они остались продолжать учёбу. Тогда-то и… Саффи мне никогда не рассказывала, что именно произошло.
— Так он её и убил, — злобно сказала Мия, — ещё и имячко какое поганое, в самый раз для душегуба.
— Кто, Ворон-то? Я тебя умоляю, Мими. Да, он смурной вечно был и угрюмый, и выглядел всегда так, словно у нас у всех свадьба, а у него одного похороны. Но при мне и мухи не обидел.
Да, мухи может не обидел, а её вот смог… Да и понятно, какие там мухи в этом Мидделее вокруг него вились, все сплошь чародейки да благородные девицы. Куда уж ей до них, уличной девке из порта, у которой за душой пара портков да долг перед Гильдией в три сотни золотых, её-то можно насиловать, она не… Ядовитая горечь обиды разлилась по венам, а на глаза выступили слёзы. Мия вцепилась в амулет так сильно, что его бронзовая оправа до боли впилась в ладонь. Хотелось перебить Лаки, всё щебетавшую о чудесных годах учёбы, хотелось выкрикнуть, что никакой он не Ворон, а самый настоящий мудак и заслуживает только того, чтобы ему голову и ещё какие части тела оторвали.
— Мы как-то на пикник отправились, на водопады. Мы-то с Саффи в мужское обрядились, чтоб удобней было, а Мэл, как добропорядочная благородная девица, в платье да туфлях… Туда-то она дошла и даже не жаловалась, а вот обратно её весь путь Ворон на руках нёс, а там идти немало. Он её, Саффи её туфли, а Мэл всю дорогу плакала, что у неё ножки болят и её муравьи покусали. Она вся такая была… Словно из зефира слеплена. Поверь, Гиллеар в ней души не чаял.
Мия не ответила, но ни на секунду подруге не поверила. Может, он просто хорошо скрывался. Никто не подозревал, а он по ночам в этом Мидделее припозднившихся девиц насиловал, а потом душил. И Мэл эту потом прикончил, когда она о том пронюхала. И мужики те не зря сказывали, что он едва ли не всех деревенских девиц в округе оприходовал. Мерзкий кривомордый урод!
— Я ему напишу, и он тебе поможет, — Лаккия опять подсела на кровать и взяла Мию за руку, — я и сама буду рада его увидеть, после стольких лет. Поверь, Мими, он тебе понравится. Он добрый и отзывчивый человек, хоть на первый взгляд так и не скажешь.
Ах вот, как это называется, когда связывают и насилуют всю ночь напролёт! Доброта и отзывчивость! Мие захотелось плюнуть, причем лучше всего прицельно в кривую чародейскую морду, хотя, по правде, видеть её больше никогда в жизни не хотелось. Если только…
— Нет, Лаки, не стоит, — Мия положила ладонь поверху на руку подруги и постаралась вложить в свои слова всю силу убеждения, — не сейчас. Может, мне, и правда, не нужно того знать.