Она пыталась запоминать путь, но даже её тренированная память пасовала перед лабиринтами пропахших плесенью коридоров, почти разрушенных галерей и множества пустующих залов, крыша одного из которых давно обвалилась, и теперь осенний ветер трепал остатки гобеленов на стенах. А в другом — Мия испуганно вскрикнула и едва не растянулась на растрескавшихся плитах, когда прямо перед ней из широкой щели в стене появилась кошка, сжимавшая в зубах крысу размером едва ли не в половину своего тела. Чародей же на её крик даже не обернулся.
Наконец, из узкого коридора, стены которого украшали гирлянды паутины, они вышли на винтовую каменную лестницу и поднимались по ней так долго, что у Мии голова закружилась. Лестница привела их к обитой кованым железом двери. Чародей распахнул её и приглашающим жестом указал на открывшуюся тьму.
— Издеваешься? — Мия отпрянула от прохода и подняла руку с зажатым в ней чарострелом. — Я туда не полезу!
В ответ чародей только громко вздохнул, закатил глаза и прошёл вперёд, пламя магической лампы слегка развеяло мрак. Мия пару секунд помялась на пороге, но потом последовала за ним. Тяжёлая дверь со скрипом затворилась.
Света от лампы, которую чародей поставил на какой-то стол, и от узкой бойницы где-то наверху хватало лишь на то, чтобы Мия смогла понять, что находятся они в небольшой комнате с округлыми стенами, как видно, находившейся на самом верху башни. У стен громоздились тёмные тени шкафов и каких-то полок, по центру стоял длинный стол, заставленный не пойми чем, и…
Тут чародей провёл ладонью по стене, и по стенам вверх от его руки побежали всполохи бледно-лилового и голубого сияния. В пару мгновений они опутали всю комнату, от пола до уходящих ввысь сводов, словно пульсирующие вены или реки расплавленного металла. Комната наполнилась холодным светом, явив Мие свою обстановку.
— К-к-корсово дерь… — сдавленно пробормотала она и сделала пару шагов назад.
Комната эта явно не предназначалась для чужих глаз. На первый взгляд она напоминала лабораторию Лаккии, но лишь на первый. Стоило осмотреться, и можно было увидеть испещренные рунами ветхие свитки и устрашающего вида манускрипты, чёрные свечи, матово светящиеся кристаллы, странные механизмы, жуткие инструменты и кинжалы, а ещё стеклянные цилиндры, внутри которых что-то плавало. Мия была готова поклясться чем угодно, что в одном из них она заметила труп новорожденного младенца с обезображенным лицом. Она стиснула зубы и отвернулась, но тут же встретилась взглядом с пустыми глазницами белевшего на другой полке черепа. Чтобы не завизжать от страха, Мие потребовалось всё её самообладание.
Правда, её смятения чародей словно и не заметил. Даже не удостоив Мию взглядом, смахнул со стола кипу пергаментов, чтобы освободить место, и поставил туда большую округлую чашу из чёрного камня с серебристо-серыми прожилками. Потом отошёл к одному из шкафов, и принялся доставать оттуда диковинного вида сосуды, полотняные мешочки и непонятного вида инструменты. Мия провожала взглядом каждое его движение, и эти размеренные, неторопливые действия странно её завораживали. Но только до того момента, когда её взгляд упал на стоявший в небольшом алькове алтарь, на вырезанную из тёмного дерева фигуру и на покрывавшие тот алтарь бурые пятна, которые не могли быть ничем иным, кроме как…
Мия всё-таки не смогла сдержать крик, крепко зажмурилась, рука её дёрнулась к груди в тщетной попытке найти успокоение в спрятанном под рубашкой амулете.
— Вот уж в чём не мог тебя заподозрить, так это в дланебоязненности, — с явственно различимой в голосе усмешкой сказал чародей.
— Я не… — Мия подавилась своими словами и закашлялась, спазмы отвращения сжимали горло и живот, мешая говорить.