— Значит так, Кудряшка. Слушай внимательно и вникай. К мэтру следует обращаться исключительно «достопочтенный мэтр» и никак иначе. Как приедем, не забудь поклониться, а потом глаз не поднимай и не пялься ни на него, ни по сторонам.
— Мастер, разрешите узнать, зачем вообще…
— Кудряшка! — резко перебил её Ваган, хлопнув веером по руке, — на месте всё узнаешь. Так вот, смотри лучше всего себе под ноги. Не елозь и не дёргайся, руками ничего не трогай. Сиди и слушай, морду свою не криви, улыбайся, коли сможешь. И говори только, когда тебя попросят, уяснила?
Мия нахмурилась и поджала губы, но коротко кивнула головой. Происходящее нравилось ей всё меньше и меньше. Пытаясь справиться с волнением, она принялась разглаживать складки на юбке и с досадой заметила небольшое пятнышко на левом рукаве. Тут мастер схватил её за запястье, потянул на себя, заставляя взглянуть ему в глаза, и, чеканя каждое слово, повторил:
— Сидишь. Молчишь. Улыбаешься. Смотришь в пол. И держишь язык за зубами! Уяснила?
Дальнейший путь прошел в полном молчании, прерываемом лишь свистом кучера да шорохом веера, которым мастер постоянно обмахивался, силясь спастись от полуденного зноя. Стражники на Восточных воротах их не остановили, только поклонились благородному господину Вагаллису, который бросил им: «Эта со мной». В Верхнем городе кучер перевёл лошадей на шаг, и они степенно поехали по мощёным улицам, мастер иногда кивал головой знакомым благородным господам или в приветственном жесте поднимал руку, Мия же пыталась выполнять его распоряжение «не пялься» уже сейчас. Больше всего на свете ей хотелось испариться из проклятущей коляски и оказаться где-нибудь подальше от мастера, пожалуй, и от всего Портамера вместе взятого. Но вместо этого она оказалась прямо перед особняком достопочтенного мэтра Агиллана. Хотя больше он походил на замок.
Двое в мундирах городских стражников распахнули перед экипажем кованые ворота, украшенные позолоченными гербовыми льворлами, под ногами лошадей заскрипел мелкий гравий, и, проехав по роскошному парку, усаженному аккуратно подстриженными деревьями и цветущими кустарниками, они выехали к самому настоящему волшебному замку из волшебной сказки! Стены из белого мрамора, круглые башни с остроконечными лазурными крышами, над каждой из которых реяли тарсийские флаги, открытые галереи, балконы и множество статуй волшебных животных: пегасов, драконов и самых настоящих единорогов — а не сородичей той мерзкой твари, которой Мия подпалила шкуру в поместье Сибелиуса. В лучах солнца позолоченные крыши двух самых высоких центральных башен сверкали столь сильно, что на них было больно смотреть.
Подбежавший лакей помог Мие и Вагану выбраться из коляски и препроводил их через округлую арку в огороженный со всех сторон стенами внутренний двор, а оттуда через несколько галерей и коридоров — в широкий светлый зал с огромными окнами в пол, выходящими в сад, где, расположившись на одном из диванов, их ожидал и сам мэтр Агиллан.
— Любезный господин Вагаллис, я безмерно рад, что вы удостоили меня такой чести! — откашлявшись, чародей поднялся и, опираясь на посох из белого дерева, пошёл им навстречу. Мия окинула его быстрым взглядом и сразу же, как и велел мастер, опустила глаза. Статный для своего почтенного возраста, весь в белом, с серебристо-седой длинной бородой, мэтр двигался степенно, говорил неторопливо и казался воплощением благородства. Вот только лысина, окружённая больше похожими на пух длинными белыми волосами, несколько выбивалась из этого образа.
— Достопочтенный мэтр, примите мою искреннюю благодарность за проявленное вами гостеприимство! — Ваган поклонился, Мия последовала его примеру и, когда мастер слегка дёрнул её за платье, склонилась ещё ниже. — Моя спутница поражена и восхищена величием и роскошью вашего замка, вашей щедростью и радушием, вашим…
Мастер продолжал рассыпаться в любезностях, от подобострастия лицо его расплывалось, как кусок масла на корке только что вынутого из печи пирога. Мия же прикладывала все силы к тому, чтобы ничем не выразить своё к этому отношение. Право слово, не хватало мастеру только пасть на колени и облобызать руки чародея! На секунду она приподняла голову и встретилась глазами с мэтром, который осматривал её тем придирчивым взглядом, каким на рынке фермер осматривает выставленную на продажу корову. Она поджала губы, но, вспомнив наставления мастера, сцепила руки перед собой и снова уставилась в пол.