— Знаем мы, — недобро скривившись, пробурчал рыжебородый, — чёй ты так этого колдуна паршивого защищаешь, дочку в колдунье логово отправить хошь, тьфу, срам какой…
— За языком последи! — крикнул красномордый и погрозил кулаком, а потом вновь обернулся к Мие и, словно бы оправдываясь, начал говорить: — На прошлую луну я старшенькую за Лекса из Заречья просватал, дай Длань, на следующую весну и свадьбу справим. Он парень хороший, да и мамка его с нашей деревни. Так вот он в страже чародея служит, да не жалуется, и мэтр платит хорошо, поболе даже, чем Лабелий платил. Да и что у него той стражи — Лекс да ещё пяток пареньков с округи. Работёнка, чай, непыльная — кто ж к колдуну в замок-то полезет? Лекс сказывает, что они даж в караул не ходют, — сидят в сторожевой, в карты режутся да ворота иногда открывают, коль приехал кто. Так после свадьбы-то Далла моя в замок переберётся, авось на кухню её возьмут иль ещё куда.
— Возьмут-возьмут, не сумлевайся! — гаденько ухмыльнулся беззубый.
Тут перепалка стала совсем уж скверной, и в воздухе запахло скорой дракой. Защищая честь дочери, красномордый принялся сыпать ругательствами и даже спрыгнул с телеги, как видно, намереваясь начистить лица своим товарищам. Мия испугалась было, что и вилы в ход пойдут, но внезапно мужики отвлеклись на сцепившихся рогами коз, и красномордый побежал их разнимать. Рыжебородый и беззубый глянули ему вслед и что-то проворчали, беззубый по привычке сплюнул.
— Так что ж вы, добры люди, вилы-то на вашего колдуна не наточите? — спросила Мия, кивая на зажатое в руках рыжебородого орудие.
— Зачем же руки марать? Он нам, чай, не шибко и мешает. Да мы его ни разу и не видели.
— А вы на его землях живёте?
— Не-е-е, мы королевские люди! — рыжебородый сказал это с такой гордостью в голосе, будто не просто ренту в королевскую казну платит, а лично в руки короля, — раньше-то земли благородного господина Лабелия были, да тока как у него с деньгами туго стало, так он оставшееся и распродал, вот тока замок и оставил. Так и колдунам земли без надобности, они золото во-о-от в таких, — тут он широко раскинул руки, — чанах варят. Да и говорят, что им, как и простым, тож запретили землями владеть.
— Так то неблагородным! — вставил беззубый. — А этот же…
— А пёс его знает, благородный он аль нет! — перебил его рыжий. — Мы бумаг-то у чародея не спрашивали, да нам и без надобности!
Мужики вновь принялись забрасывать траву в телегу, разнявший коз красномордый поднял с земли косу и начал косить. Мия попрощалась с ними, махнула напоследок рукой и направила гнедую туда, куда показали мужики. Правда, когда телега наконец скрылась из виду, она повернула лошадь на дорогу, которая вела к замку, и вскоре, проехав ещё несколькими полями и поднявшись на невысокий холм, наконец увидела место своего назначения.
— Святые сиськи Ии, ну и громадина!
Отделённый от неё широким полем, заросшим подвядшей от жары травой и окружённый позади лесом, замок раскинулся перед Мией во всём своем величии. Ну, или в том, что от него осталось. Эту мрачную громадину из тёмного камня возвели здесь точно до Единения Небесного, да, пожалуй, и до Чумного столетия, и она явно многое повидала на своём веку. Даже издали бросались в глаза обвалившиеся крыши некоторых башен, разрушенные переходы между ними и зиявшие чернотой провалы окон и бойниц. От одного этого вида по спине пробежали мурашки, а потом тело содрогнулось так сильно, что Мия едва не потеряла равновесие в седле. Гнедая под ней всхрапнула, замотала головой и переступила с ноги на ногу. Чтобы успокоиться, Мия достала из сумки бурдюк воды и отхлебнула немного, правда, не сильно это помогло. Глубоко выдохнув, она направила лошадь с дороги так, чтобы объехать замок по широкому кругу, почти по самой кромке леса.
Глава VI. В логове колдуна. Часть II
Вблизи замок пугал ещё больше. Он подавлял. К нему было страшно поворачиваться спиной, но и смотреть на него тоже не хотелось. Казалось, что от него веет холодом, так что, несмотря на жаркий день, Мия постоянно ёжилась. Обнесённый высокой зубчатой стеной и глубоким рвом замок в полной мере олицетворял собой понятие «неприступная крепость». По крайней мере, когда-то. Ров, питаемый протекавшей рядом рекой, в середине лета сильно обмелевшей, пересох. Зубцы на вершине крепостной стены кое-где обвалились, а в одном месте и сама стена частично обрушилась, завалив каменными обломками ров. В широких трещинах прорастал плющ и даже какие-то чахлые кустики, с северной стороны стена сплошь заросла седыми лишайниками. Над ней тут и там кружили вороны, как видно, свившие там гнёзда.