Добравшись, наконец, до штаб-квартиры Гильдии, Мия застала там одну лишь Карсию, которая сидела за круглым столом и лениво перелистывала страницы амбарной книги, иногда делая на полях какие-то заметки. Заслышав вошедшую, она, не отрывая глаз от книги, махнула ей рукой и указала на лежавший на столе мешочек с монетами.
— Карсия, а ты не в курсе, — пересчитывая серебро, спросила Мия, — что там в порту произошло ночью? Народ на улицах о чём только не судачит.
— Да кони взбесились, может, испугались чего. Четверо насмерть себе шеи переломали, всадников задавили да и нескольких портовых работников копытами затоптали. Кавалеристы тоже молодцы, вместо того, чтобы коней успокоить, сами перетрусили, как мальчишки сопливые, стрелять начали, так по кому стреляли-то? По своим же товарищам, ещё и главный пост таможни подожгли. Всем известно, что нечего лошадям в порту делать, ну так благородный господин Никониус, капитан Портамерского кавалерийского полка, если раньше этого не понимал, то теперь, может, и поймет. Вот ещё, — она протянула Мие какой-то сверток. — Бери, всем девкам гильдийским раздаём.
— Что это?
— Панталоны. Делай с ними что хочешь, мне они даром не сдались, — тут Карсия подняла взгляд, и её грубое лицо на секунду озарила улыбка. — Впрочем, как и медвежий жир с чародейскими фейерверками, но их теперь можно с баланса списать. Под остаток.
Глава II. Шлюхи и девицы. Часть I
— А ну стой, сука! Поймаю — ноги вырву!
Сухопарый рябой парнишка в одних подвязанных верёвкой портках мчался по скрипучему деревянному причалу, ловко перемахивая через бухты канатов и деревянные ящики. Неизменно отставая, за ним гнался грузный бритоголовый мужчина с окладистой тёмной бородой. Мужчина сжимал в руках счёты, как видно, первое, что попалось ему под руку в тот момент, когда мальчишка стащил у него кошель с монетами, и тряс ими, словно саблей. Его рубаха, много лет назад бывшая белой, выбилась из штанов и колыхалась наподобие паруса. Удиравший от него пацан заливисто свистнул и перебросил позвякивавший кошель девице, которая словно из ниоткуда появилась на соседнем причале и припустила на пристань. Избавившись от своей ноши, мальчишка сиганул на нос пришвартованного к причалу ялика и, перепрыгнув на пристань, побежал в противоположную от девицы сторону.
— Вот падла, да чтоб у тебя стручок отсох и отвалился! — тяжело дыша, бородач остановился как раз напротив Мии, потряс счётами над головой, а потом опёрся руками на колени и надсадно закашлялся. От каждого движения его рыхлое тело под тонкой тканью рубахи тряслось, словно студенистый купол медузы. — И за что только хозяин платит этим гнидам из Гильдии?
Мия в то время как раз продавала десяток брикетов жевательного табака обступившей её компании возвращавшихся с ночной гулянки каругианских гребцов. То были мускулистые, смуглые мужики, голые по пояс, с расписанными чёрными татуировками спинами и плечами, с мелодично звенящими при каждом движении цветными браслетами на запястьях и непривычными для тарсийцев прическами: длинные до пояса, смоляно-чёрные волосы были заплетены во множество тонких косичек, украшенных перьями, бусинами и мелкими бронзовыми колечками. Их галера стояла на приколе уже шестой день, и матросы, слава Яю, уже успели слить излишки своей похоти в портовых борделях, так что позволяли себе немногое — подмигивали, показывали руками характерные жесты, цокали языками и наперебой выкрикивали те несколько слов по-тарсийски, которыми привыкли объясняться с местными шлюхами. Самый наглый из них попытался ущипнуть Мию за зад, но она крутанула бедром так, что его ручища только скользнула по платью, и на ломаном каругианском шикнула:
— Э, здесь тебе не бордель на выезде!
По-каругиански она знала штук двадцать фраз, и половиной из них так или иначе могла объяснить, что она не шлюха и телом не торгует. Иногда, чтобы фраза звучала более веско, приходилось и кинжал показывать. Но в этот раз обошлось. Другие матросы заржали жеребчиками, похлопали ухажёра-неудачника по плечам, кто-то бросил на лоток, висевший на шее у Мии пару медяков сверх платы за табак, и компания направилась в сторону их галеры.
— Табачку не желаете? — Мия подошла к бородачу, всё так же стоявшему на причале и обтиравшему взмокшее от бега лицо рукавом рубахи. Он даже не взглянул в её сторону, только махнул рукой и поморщился.
— Слыхала я, — продолжила она, глядя на то, как ощетинившаяся вёслами мибийская галера, со спущенными багряными парусами и вырезанной драконьей головой на носу, неспешно подходила к одному из причалов, — что ежели какие-то воры-недоучки смеют красть у тех купцов, кто платит Гильдии пошлину, то Гильдия им возмещает утерянное в двойном размере.
— Пошла бы ты, девка, в то место, которым здесь перед матроснёй крутишь! — бородач злобно зыркнул, сплюнул на доски под ногами, развернулся и пошёл прочь.
Мия проводила глазами удалявшуюся спину мужчины и, немного покопавшись в памяти, припомнила в нём помощника вертвейлского купца Дария. Умыкнувшие кошель парень и девица тоже были ей знакомы. Валк и Дая, двое крысят из Гильдии. Кажется, с ними в группе был ещё один парень, но Мия его не видела, вполне возможно, он следил за товарищами со стороны. Крысята всегда работают вместе, вместе же и отвечают за промахи. Так что даже если тот третий парень и на дух не знал, что его дружки решили обнести Дария, сегодня и его спина познакомится с кнутом дядюшки Герина. Именно он в своё время оставил на спине Мии с десяток длинных, давно уже побелевших шрамов, и даже если с возрастом рука дядюшки ослабла, то ненамного.
Поправив лямки висящего на плечах лотка с табаком, она неторопливой походкой двинулась по пристани. Деревянные доски поскрипывали и чуть прогибались под ногами, пришвартованные шлюпки покачивались на волнах и стучались бортами о причалы. Солёный ветер с моря слегка шевелил волосы, щекотал шею и колыхал подол юбки, даря столь желанную прохладу. Портамерское лето, жаркое и засушливое, почти на полгода укутывавшее город одеялом душного марева, уже вступало в свои права, а Мие всегда казалось, что в порту жара переносится легче, пусть тут и неизменно воняет смолой, подгнившим провиантом, немытыми телами и несвежей рыбой. То и дело портовые рабочие и моряки останавливали её и меняли брикет-другой табака на несколько медяков, которые Мия складывала в висящий на поясе кошель. Иногда она сама останавливалась, чтобы полюбоваться на корабли. Каругианские, мибийские, лоранские и сотерские галеры швартовались у тянувшихся от пристани в море узких причалов, а вдалеке, на фоне плывших по небу пышных облаков, горделиво возвышались над волнами стоявшие на рейде пузатые галеоны из Серенгара, слишком большие для того, чтобы подойти ближе к берегу. С пристани они казались равными галерам, ходившим только во Внутреннем море, но Мия знала, что это лишь обман зрения, — если бы один из этих гигантов каким-то чудом смог подойти к берегу, на фоне остальных он смотрелся бы альбатросом в стае крачек. На мачтах и реях со спущенными парусами развевались серенгарские флаги — три вертикальные полосы синего, белого и зелёного цветов. Судов под лазурно-оранжево-белыми стягами Тарско-Картийского королевства здесь не было — все они швартовались восточнее, в районе верфей.
Останавливалась она не только поглазеть на корабли. Собственно, торговля табаком была лишь одним из удобных прикрытий для того, чтобы следить за порядком в порту. Не то чтобы Мия, бывшая на голову если не на полторы ниже и в два раза меньше весом большей части матросов и портовых мужиков, могла против них что-то сделать, но она могла наблюдать, видеть, слышать и запоминать. А уж если для чего требовалась грубая мужская сила — то гильдийских парней в кожаных перчатках с металлическими пластинами на костяшках пальцев и с окованными железом дубинками у поясов здесь было достаточно. И один из них как раз появился прямо перед ней.
— Оп-па, а вот и моя малышка, и не страшно одной тут гулять? Матросы под юбки не лезут?
— Привет, Хекс, — натянуто улыбнулась она своему давнему знакомцу.