— Доброго утра, мастер, — сказала она, протирая никак не желавшие разлипаться веки.
— И что? Ужель с пустыми руками явилась?
В ответ Мия только хмуро глянула на мастера, открыла сумку, которую всё это время прижимала к груди и показала её содержимое. Глаза Вагана расширились, брови поползли на лоб, и он едва ли не ахнул, но, как видно, вовремя взял себя в руки. Ни слова не говоря, он поправил кружевное жабо, заколотое брошью с изумрудами, и отошёл к одному из стеллажей. Там он взял небольшой деревянный сундучок с золочёными уголками, со всех сторон украшенный резьбой, поставил его на столик рядом с диваном и откинул крышку.
— Пошлю за коляской, сейчас же к достопочтенному мэтру поедем, — Ваган смерил Мию брезгливым взглядом и добавил: — Ты хоть в порядок себя приведи. Выглядишь так, словно тебя всё это время по кустам да канавам таскали.
На счастье, своё служаночье льняное платье Мия в последний раз оставила именно здесь и ей не пришлось идти в дом Лаккии. Она быстро переоделась, умыла лицо из небольшого глиняного кувшина, а растрёпанные кудри завязала в узел на затылке и сверху натянула чепец. Потом вынула из сумки артефакт и бережно уложила его в сундучок, как оказалось изнутри обитый алым бархатом. На рунах вспыхнули искорки — может, от пламени свечей, а может, от заключённой в них магии. Мия негромко вздохнула — неужели и впрямь эта вещица обеспечит ей свободу?
— На выход, Кудряшка. Коляска подана, — Ваган появился на лестнице и поманил её рукой, Мия коротко кивнула и последовала за мастером.
На площади уже было не протолкнуться, а с примыкавших к ней улиц всё прибывали и прибывали желающие хоть глазком глянуть на утреннюю службу. Прихожанами церкви святой Алексии, располагавшейся пусть и не в самом зажиточном районе Нижнего города, но и не в трущобах близ порта и верфей, были в основном торговцы, ремесленники средней руки да мелкие служащие таможни и Морской Торговой компании. Почтенные мужи в серых и бежевых камзолах, в начищенных туфлях и с белыми шейными платками степенно ступали в окружении своих семейств. Их супруги с убранными в аккуратные прически волосами и в лучших своих платьях с вышивкой и кружевом в скромных вырезах несли на руках совсем малых детей, а те, что постарше, цеплялись за их юбки и глазели по сторонам. Из-за распахнутых церковных дверей раздавались монотонные песнопения, и в воздухе стоял густой аромат лаванды и освящённого масла.
Перед быстро идущим благородным господином толпа расступалась как живая, люди угодливо кланялись и растягивали рты в улыбках. А вот Мие приходилось едва ли не прорываться вперёд. Какая-то дородная женщина толкнула её бедром, обтянутым не в меру узким платьем, от этого увесистого толчка Мия едва ли не упала на сморщенную старушку с корзинкой в руках. Корзина отлетела на мостовую, из беззубого рта старухи полетели ругательства, совсем не сочетавшиеся с её тщедушным видом. Мия еле успела увернуться от удара клюкой. Рядом заплакал ребенок и зашикала его мать. Кто-то наступил Мие на подол, она потеряла равновесие и едва не упала, но какой-то высокий мужчина с густой чёрной бородой и в тёмно-сером камзоле успел подхватить её, правда, не преминул облапать. Она вывернулась, как можно крепче прижимая к себе бесценный сундучок, и даже успела слегка лягнуть наглеца. Получив ещё несколько тычков под рёбра, Мия наконец выбралась из самой гущи народа и поспешила к ждущей их коляске, в которой уже расположился Ваган. Кучер, помогавший ей забраться в экипаж, потянулся было забрать сундучок, но она так зыркнула в его сторону, что тот отшатнулся, пробормотал что-то вроде извинений и едва ли не спрятался на козлах. Коляска тронулась по улице в сторону Верхнего города, кучер то и дело свистел, чтобы нерасторопные прохожие не попали лошадям под копыта. Мия поправила сбившийся чепец и сцепила руки в замок на крышке сундучка, стоявшего у неё на коленях.
— Как всё прошло? — не глядя в её сторону спросил Ваган.
Мия в ответ только рассеянно пожала плечами — не рассказывать же мастеру, как именно всё прошло. В конце концов, главное, что она-таки раздобыла артефакт, а уж как именно… Не так и важно. Совсем скоро она получит свои три сотни золотых и будет свободна, а там…
— Что собираешься делать после выкупа?
Она едва открыла рот, чтобы ответить, когда коляска сильно вильнула в сторону, огибая компанию зазевавшихся горожан. Лошади заржали, кучер крепко выругался. На секунду показалось, что сейчас она вывалится из коляски и Мия прижала сундучок к груди так сильно, что золочёный уголок болезненно впился под рёбра. От столь резкого манёвра она слегка прикусила язык, но боли не почувствовала. Вместо этого у Мии закружилась голова, и ей показалось, что она стоит на краю утёса столь высокого, что его основание скрывается в застилающем землю тумане. И что-то неумолимо подталкивает к краю. Грудь словно перетянуло морскими канатами, не давая сделать и вздоха.
Она не имела ни малейшего представления, что будет делать дальше.
С самого детства она знала одну лишь Гильдию. Здесь была её семья, друзья, учителя и наставники. Все горести и радости, потери и успехи, победы и поражения, да вся её жизнь сосредотачивалась здесь. Конечно, рисковая и весьма опасная, но понятная и привычная жизнь. Ко всему, невозможно было не думать о том, какая горестная участь ждала бы Мию, не продай её мать в Гильдию. Ясно ведь, что шлюха, не сообразившая никак уберечься от нежеланного бремени, ничего другого предложить своей дочери, кроме как разделить её гнусное ремесло, не смогла бы. Но теперь осознание того, что придётся строить свою судьбу самостоятельно обрушилось на голову ушатом студёной воды.
Всё, чему её учили, направлено было лишь на одно — сделать из Мии искусную воровку. Она умела только красть, обманывать, вскрывать замки, прятаться, пробираться туда, где её не ждут, и находить то, что от неё прячут. А ещё притворяться, втираться в доверие, выведывать чужие тайны и секреты тем или иным образом. Вряд ли подобные навыки могли бы пригодиться в обычной жизни. А больше она ничего и не умела.
Глава VII. Магический резонанс. Часть III
Тем временем коляска миновала Восточные ворота и теперь неспешно ехала по широкой аллее с высокими каштанами по бокам. От вида проплывавших мимо деревьев Мию замутило, живот сжало спазмом, и она еле-еле справилась с рвотными позывами, хоть почти ничего и не ела последние два дня. Наконец, найдя в себе силы, она едва слышно пробормотала:
— Я… я не знаю. Не думала ещё.
— Кудряшка, Гильдия не слишком заинтересована терять некоторых весьма ценных согильдийцев. Предположу, что, как только ты уплатишь выкуп, тебе будет сделано весьма заманчивое… предложение, и я настоятельно рекомендую тебе от него не отказываться.
— Но я буду свободной? — Мия резко повернулась к мастеру и сощурилась, словно в попытке высмотреть что-то в его невозмутимом лице.
— Конечно. И твоё положение в Гильдии существенно изменится, впрочем, как и твои заработки.
Мия опустила взгляд, сильнее сжала пальцы на сундучке и принялась внимательно рассматривать затейливую резьбу на его крышке. Не раз приходилось ей слышать матросские байки о том, как иногда в открытом море на самом горизонте появляется призрак роскошного корабля или острова с высокими горами, водопадами и цветущими деревьями. Но сколько не плыви к нему — никогда не доплывешь. Моряки называли это миражами, и теперь она понимала, что её домик у реки под цветущими яблонями всегда и был таким миражом. Нереальным и недостижимым. Она откинула голову назад, надеясь только, что это поможет прогнать выжигавшие глаза слёзы.
К счастью, именно в этот момент коляска подъехала к воротам замка мэтра Агиллана, как и в прошлый раз гвардейцы распахнули кованые створки, и колёса заскрипели по гравию. Ваган покосился на зажатый в руках Мии сундучок и негромко сказал:
— Горжусь тобой, Кудряшка.
В этот раз у замка их встретил не лакей, а сам достопочтенный мэтр, в своём белокипенном одеянии и с зажатым в руке посохом: