— Так вот, деточка, никакой шлюхой моя мать не была. Жили мы в деревне у моря, на Дхале, острове рядом с Маб-Алой. Отец рыбачил, мать сети вязала, тем и жили. Братик у меня ещё старший был, да сестрёнка новорожденная. В один день, когда мужики из деревни в море ушли — мне тогда лет шесть было, не больше — напали на нас пираты. Ну, как пираты — бандиты обыкновенные. Они тем промышляли, что женщин да детей похищали и продавали в бордели Тарсии да Орена. Там, вроде женщины с нашим цветом кожи особым спросом пользуются. Экзотикой это называют. Вот нас как эту самую экзотику и похитили, в трюм натолкали как скот, а маленькую сестрёнку мою вместе с другими совсем малыми детьми в море выбросили. А я… Я в одну ночь умудрилась как-то из клетки вылезти, пробралась на палубу и там вскарабкалась на самую высокую мачту, в воронье гнездо. За мной один матрос полез — а я так пиналась, что он сорвался и за борт упал, второй — тоже снять не смог. Тогда они меня там оставили, пока я без воды на солнцепёке в обморок не свалилась. Только так и сняли, а потом и продали Гильдии, она, мол, за такие шустрых платит больше, чем любой бордель. Все, готово.
Женщина наклонилась и откусила конец нитки, протёрла шов ещё каким-то настоем, от которого кожу защипало. Мия с усилием открыла рот и достала деревяшку, на которой остались следы от её зубов. Потом вынула из-за пазухи флягу с зельем и поставила на стол.
— Я вам не верю. — еле разлепив пересохшие губы, прошипела Мия.
— Твоё право. Хочешь до конца жизни верить, что мамка тебя продала за недорого — верь на здоровье. А я вот как узнала правду, так и поняла, что ни дня больше в Портамере не проведу. Нашла корабль, что к Маб-Але плыть собирался, с капитаном сговорилась и вот…
— Вы… вы нашли своих родных?
— Нашла. Дядьку, бабку, кузенов да племянниц целый выводок. Две из них теперь со мною на Каийе ходят.
Женщина протянула Мие бурдюк с водой, а сама принялась мокрой тряпицей оттирать покрытые кровью пальцы. Потом вопросительно глянула на стоящую на столе флягу, и Мия коротко объяснила суть действия зелья и как именно его нужно пить. Женщина внимательно её выслушала, но ничего не ответила, только засунула флягу себе за пояс. Потом выглянула за дверь, словно убеждаясь в том, что тело мальчишки никуда не исчезло, и сказала:
— Труп я сама спрячу, помню я тут пару мест подходящих. Домой придёшь — покажи Лаккии рану, чтобы ещё раз обработала. И кроветворное зелье не забудь попросить.
— Не приближайся к Лаки, — пробурчала Мия. — Проваливай из Портамера, чтоб духу твоего здесь не было.
— Не переживай, деточка, именно так я и намерена поступить, — сказала женщина, на прощание махнула рукой и вышла из схрона.
Мия ещё некоторое время слышала удалявшийся шум и плеск воды, по которой она, как видно, тащила тело. Но потом и он стих, и она осталась в полной тишине, лишь изредка прерываемой потрескиванием свечных фитилей. Рана почти не болела, только немного тянула, но Мия этого почти не чувствовала. Она ощущала только оглушающую пустоту внутри, словно её ударили под дых и выбили из тела весь воздух. Горло сжимало тисками, почти не давая дышать, и Мия сама не заметила, как по щекам потекли слёзы.
Она ушла много позже того, как догорела последняя свеча. Выбралась наружу через ближайший тайных ход и пошла домой. Видок, конечно, у Мии был ещё тот — заляпанные нечистотами штаны, задубевшая от крови разорванная рубаха, покрасневшие глаза и лицо в грязи, да и воняло от неё знатно. Прохожие затыкали носы, шарахались, перешёптывались и показывали пальцами, но Мие было всё равно. Встретившая её дома Лаккия охнула и принялась расспрашивать, что случилось, но Мия не ответила. Только посмотрела на подругу и тихо сказала:
— Мне нужна тёплая ванна. И эликсир ясной памяти.
Глава IX. Эликсир ясной памяти. Часть I
В спальне Лаккии пахло травяным чаем, который она пила для крепкого сна, угольями из камина и книгами. В лаборатории и тем более в лавке места для них не хватало, так что всё множество справочников, травников, компендиумов и научных трудов давно почивших именитых алхимиков хранилось здесь. К стенам жались стеллажи, полки которых опасно прогибались под весом лежащих книг, перевязанные бечёвкой стопки стояли по углам, на узком подоконнике и даже под кроватью. Были здесь и старинные, ещё от руки писанные манускрипты с резными деревянными окладами или переплётами из воловьей кожи; и новые, не так давно вышедшие из-под прессов магических печатных станков издания, с обложками из бархата, сатина и холста; и совсем древние, истлевшие по краям свитки, от одного взгляда на которые у Мии по спине ползли мурашки. Ей казалось, что стоит лишь развернуть такой свиток и прочесть хоть одно слово с него — и в воздухе пахнёт магией, деревянные ставни с грохотом распахнутся, и в комнату влетит призванный из недр Подземного мира злобный дух. Она поёжилась, отвела взгляд от пухлой книги с бронзовыми уголками и застёжками, переплёт которой, она могла бы поклясться, выполнен был из человечьей кожи, и присела на край кровати. Стоявшая перед ней Лаккия переливала прозрачное зелье светло-голубого цвета из мерного цилиндра в глиняную кружку. Рядом, на шатком прикроватном столике, стоял кувшин с водой, ещё одна глиняная кружка и пара склянок с какими-то зельями.
— Этого тебе должно хватить, — чуть сощурившись, сказала Лаккия и передала Мие кружку.
— Оно не опасно?
— Каждый день его пить я бы не рекомендовала. Когда действие зелья закончится — будешь чувствовать себя как после сильнейшего похмелья, а в остальном… Просто помни, что всё это нереально. Всего лишь воспоминания. Если будет совсем плохо, вытяну тебя нейтрализатором, — она махнула рукой на склянку с чем-то, по цвету напоминавшему разбавленное пиво.
Мия сидела, сжимая в руках кружку, и рассматривала поверхность зелья, по которой шла легкая рябь. Она поняла, что у неё дрожат руки. Лихорадочные мысли накатывали высокими волнами, одна за другой, сбивали дыхание и мутили разум. Мия всё никак не могла осознать, что в этой кружке хранится ключ к её прошлому, о котором она, оказывается, ничего и не знала. Кто она? Где её семья? А если и её тоже похитили из родного дома, а если она…
— Уверена, что тебе это нужно? — спросила Лаккия и присела рядом.
Не в силах больше сопротивляться тем образам, которые ей подкидывало воображение, Мия залпом выпила зелье, оказавшееся на вкус даже приятным, сладковатым, чем-то напоминавшим лакричные леденцы. Лаккия вздохнула, взяла из её рук кружку, поставила на столик, а потом забралась с ногами на кровать, жалобно скрипнувшую под её весом.
— Давай-ка, ложись, — хлопнула она себя по бедру, — я тебе помогу.
Мия послушалась, чуть сморщившись от тянущей боли в плече, легла и положила голову на колени подруге. В попытке успокоиться привычно сосредоточилась на своём дыхании, стараясь дышать медленно и глубоко, и принялась рассматривать глубокие борозды и мелкие трещины, покрывавшие доски потолка. Они сплетались в причудливый узор, похожий не то на паутину, не то на рыбачью сеть или даже кружево. Их замысловатое плетение так увлекло Мию, что всё остальное отступило, стёрлось из восприятия. Остались только эти растрескавшиеся от времени доски, по которым вдруг пошли волны, словно от брошенного в воду камушка.
Мия сглотнула. Во рту после зелья всё сильнее чувствовался неприятный привкус, который никак не получалось опознать, а перед глазами начало двоиться. Её затрясло, к горлу подступила паника. В тот момент, когда Мия едва ли не закричала от охватившего её ужаса, она почувствовала, как Лаккия коснулась её головы и начала легко массировать виски.
— Расслабься, Мими, и закрой глаза, — голос подруги звучал мягко и успокаивающе, — представь, что тебе нужно нырнуть в море, и чем дальше лежат нужные тебе воспоминания, тем глубже тебе нужно погрузиться. А когда увидишь ненужное — просто оттолкнись от этого и ныряй.
Повинуясь её словам, Мия прикрыла глаза, и ей тут же стало легче. Тело показалось невесомым, готовым в любой момент воспарить в небеса и при этом словно бы ей больше не принадлежащим, и ещё безумно захотелось спать. Или нырнуть. Она вдруг ясно поняла, как именно нужно это сделать.