Меня охватывает беспокойство.
– Ты ушиблась?
– Немного. Врезалась в сугроб.
– Что? Почему ты сразу не сказала?
Приглашаю ее в дом. А что мне остается? Выгнать раненую среди ночи? Она не сможет вернуться в город. Тут водятся медведи и волки, и мой дом – единственный в радиусе трех миль. До Рыбной Гавани час езды. В хорошую погоду. А сейчас, судя по всему, надвигается снежная буря.
Все будет хорошо, успокаиваю я себя. Я улечу с Аляски первым же утренним рейсом. У меня есть билет и план. Пиньерос будет отличным капитаном, адвокаты позаботятся о передаче моей половины собственности на «Алакрити» Адаму. Профессиональная бригада грузчиков соберет мои вещи и сдаст на хранение. Я могу оказать незваной гостье первую помощь, вызвать эвакуатор и отправить восвояси.
Я веду девушку в гостиную, смущаясь роскошной обстановки: открытые деревянные балки, вид на заснеженный пейзаж в панорамном окне, люстра из кованого железа в виде оленьих рогов. Мягкие кожаные диваны, фланелевые пледы и пылающий камин. Я построил такой дом не из тщеславия. Просто моя жизнь представляет собой бесконечное ожидание Джульетты, а потом я ее теряю. Уютный дом – маленькое утешение, которое я могу себе позволить.
И вот она здесь, в моем уединенном убежище, и я не знаю, как быть.
– Вау, – выдыхает Элен, осмотрев гостиную. – Прямо пятизвездочный отель в глянцевом журнале о путешествиях. Я и не знала, что краболовы так хорошо зарабатывают.
Не успев договорить, она прикрывает рот рукой.
– Ой. Невольно вслух. Извини.
– Все в порядке, – утешаю я гостью.
Ловцы крабов действительно неплохо зарабатывают, хотя и не настолько. Я не хочу вдаваться в подробности, откуда у меня деньги: придется либо лгать, либо объяснять, что накапливал богатство веками.
– Устраивайся. Я принесу аптечку.
Элен смотрит на меня так, словно я говорю на иностранном языке. Я быстро проверяю в уме – вроде бы говорил по-английски. Иногда я непроизвольно переключаюсь с одного языка на другой, особенно когда нужно описать вещь или явление, имеющие более удачное определение на другом языке. Например, снег в языках народов Севера. Или прилагательное, описывающее свойства лапши на мандаринском диалекте.
Нет, я точно говорил по-английски.
– Извини, не ожидала от тебя такого дружелюбия.
Элен так и стоит буквально на одной ноге, будто не верит, что я действительно позволю ей сесть. Что ж, сам виноват.
– Обычная вежливость. Не выгонять же человека, стоящего у тебя на пороге после аварии, – сердито заявляю я, потому что мне будет легче расстаться с Аляской, если эта девушка меня возненавидит.
Затем выбегаю из комнаты, чтобы не видеть неизбежного отвращения на ее лице.
Мне больно, что она меня ненавидит. Я отчаянно хочу ей помочь.
Нет. Подлатай ее, отправь обратно в город, и покончим с этим. Для ее же блага. И своего.
Сначала я иду в ванную за аптечкой и эластичным бинтом на случай, если вывихнута лодыжка. Потом направляюсь в кухню и ставлю кофе. Даже пытаясь как можно скорее избавиться от Элен, я не настолько жесток, чтобы не предложить ей чашку кофе после того, как она дохромала до меня по снегу.
Пока варится кофе, я звоню со стационарного телефона в единственную буксирную компанию в Рыбной Гавани. Мобильного у меня нет, да и сигнал здесь все равно отсутствует.
– Алло?
– Привет, Рон, это Себастьен Монтегю.
– Себастьен! Я всегда рад тебя слышать, но раз ты звонишь по этому номеру, значит, у тебя неприятности.
– Не у меня, у знакомой, – говорю я, открывая бар и доставая бутылку «Бейлис», чтобы плеснуть в кофе немного ликера: думаю, и Элен не откажется. – Она врезалась в сугроб поблизости от моего дома; нужно отбуксировать машину и отвезти в город ее саму. Тебе далековато, поэтому я с удовольствием оплачу поездку туда и обратно.
– Извини, чувак, хотел бы тебе помочь, – говорит Рон, – но разве ты не видел новости? Надвигается буря. Центр уже перекрыт, а дороги в вашем направлении закрываются прямо сейчас.
– Ты серьезно?
– Нет, я так шучу, – иронизирует Рон.
– Как скоро откроют дороги?
Может быть, я смогу отвезти Элен на своем грузовичке, а Рон позже вытащит ее машину из сугроба?
– Неизвестно, чувак, говорят, такого давно не было. Там, в глуши, тебя может занести снегом на два-три дня.
Размечтался выпроводить ее из дома, ага! И вылететь утренним рейсом из Анкориджа.
Я хватаю с полки бутылку водки и делаю большой глоток, хотя не люблю этот напиток. Но «Бейлиса» явно маловато будет.
Что же делать? Думай, думай, думай.
Ничего страшного, дом у меня большой. Устрою Элен в гостевой спальне, где есть собственная мини-кухня. Мы вообще не встретимся за эти несколько дней. А когда дороги откроют, я отвезу ее в город, а сам поеду в аэропорт и сяду на любой рейс, который унесет меня куда-нибудь подальше. Главное – чтобы она не успела ко мне привязаться. Если она будет меня презирать, возможно, проклятие останется в узде. И Элен выживет.