– Прекрасный рисунок, – произносит незнакомый голос из-за ее плеча.
Китри вскакивает со скамейки и испуганно прикрывает блокнот.
– Прошу прощения, – говорит незнакомец. – Я не хотел вас напугать. Я пытался заговорить с вами несколько раз, но вы были слишком увлечены.
Он смущенно мнет в руках шляпу. У него красивое лицо, нос с горбинкой и два шрама: один начинается на левой брови и заканчивается под глазом, другой, изогнутый, проходит по линии подбородка.
– Ничего, – говорит Китри. – Я просто не ожидала, что со мной заговорят. Обычно меня никто не замечает.
– По-моему, вас невозможно не заметить.
Теперь смущается Китри.
– Не сочтите за дерзость, – продолжает незнакомец, – просто я как раз собирался выпить чаю и подумал, не захотите ли вы составить мне компанию.
Китри вновь обретает дар речи, хотя ей по-прежнему не хватает смелости взглянуть в гипнотические голубые глаза. Поэтому она смотрит на набережную.
– Большое спасибо за приглашение, я не хожу пить чай с незнакомыми мужчинами.
Он наклоняет голову.
– Я Ренье. Теперь мы знакомы.
Она смеется, но не смягчается.
– Насколько я знаю, вы сейчас отведете меня в опиумный притон, накачаете наркотиками, и я никогда больше не увижу свою семью.
– Кстати, для справки: я никогда не был в опиумном притоне, – говорит Ренье.
Затем рассказывает о себе – он переводчик, работает в одном из крупных торговых домов. Китри обращает внимание, что он безупречно одет – хорошо сшитый костюм, начищенные до блеска ботинки, и в нем есть что-то знакомое.
Ренье протягивает свою визитную карточку, еще раз подтверждая, что он тот, за кого себя выдает. Когда она берет карточку, их пальцы соприкасаются, и ее обдувает медовый ветерок. Китри внезапно охватывает приятное щекочущее возбуждение, как от бокала изысканного шампанского.
– А если бы я хотела выпить чаю, – смущенно спрашивает она, – куда бы вы меня пригласили? В чайный домик «Цветок лотоса»? В «Общество драконов»?
Она перечисляет шикарные места, о которых только слышала.
– Я знаю места более достойные, – говорит Ренье. – Например, ряды с уличной едой, где продаются лучшие блюда шанхайской кухни: клецки сяо лонг бао, острый суп ма ла тан и раки в ведерке.
Китри удивленно таращит глаза.
– Раки в ведерке?
– Держу пари, – смеется Ренье, – что еще ни один поклонник не предлагал вам раков в ведре.
Она собирается с духом и скрещивает руки на груди.
– Так вы теперь мой поклонник? Я думала, мы просто выпьем чаю.
Он улыбается, и у Китри слабеют колени. Она готова смотреть на эту улыбку весь день.
– Так вы идете или нет?
Он подает руку.
Китри оглядывается через дорогу на роскошные здания набережной и думает, сколько времени провела здесь, на этих скамейках, представляя себе захватывающие приключения, происходящие с другими людьми за позолоченными дверями. А потом смотрит на красивого мужчину, который зовет ее с собой. Даже если они не пойдут в роскошный чайный домик или клуб, это куда интереснее, чем рисовать в одиночестве на набережной.
Она кладет руку на локоть Ренье.
– Знаете, я всегда хотела съесть ведро раков.
Я открываю глаза и вновь смотрю на старое помятое ведерко рядом с китайским платьем. Неужели это действительно то самое ведро от шанхайских раков? Я практически ощущаю их вкус на языке, они пряные и соленые, как поцелуй Ренье, который я представила себе позже…
Нет, выдумки! Такого не могло быть на самом деле. Или могло?
Я отрываюсь от экспозиции и прохожу вглубь мини-музея. Все больше свидетельств. Украшенная лентой медаль кавалера Ордена бани соответствует моей зарисовке о сэре Чарльзе, известном ботанике Британского королевского общества. Красивые старинные часы могли бы иллюстрировать мою историю о Феликсе, швейцарском часовщике, и Кларе, официантке, в которую он влюбился. Сердце выскакивает из груди при виде витрины, где на бархате лежит оплавленная бронзовая бирка с оттиснутым на ней именем: Рейчел Уил… остальные буквы пропали в огненной катастрофе.
Моя история Джека и Рейчел в Перл-Харборе заканчивалась иначе: они зашли в библиотеку военно-морской базы, чтобы найти книгу… Значит, мои истории неправильные? Или я просто никогда не доходила до конца?