Интересно, сколько жизней пройдет, прежде чем у меня совсем не останется сердца?
Я прижимаю дневник Ренье к груди. Господи, разве так можно?
В моем рассказе все по-другому: в конце двое незнакомцев убегают пить чай, и чудесная первая встреча предвещает счастливое завершение. Моя версия слишком радостная, прилизанная, слишком безоблачная.
Но это… какой кошмар! В глубоких тайниках моего мозга открывается скрипучая старая дверь, и наружу выходит правдивая история, затхлая и пыльная, но настоящая.
Нет. Это для меня слишком. Надо захлопнуть страшную дверь.
Тем не менее я достаю с полки другие журналы. И как в картинной галерее и музее, вижу совпадения с моими историями о Лучиано, Альбрехте, Симао, Феликсе, Мариусе, Нолане, Маттео, сэре Чарльзе, Джеке… Единственное отличие в том, что у всех у них одна фамилия – Монтегю. У героев моих зарисовок фамилии разные, хотя теперь, если подумать, ни одна из них не кажется мне подходящей.
– Я захватил с собой шоколад, – кричит снизу Себастьен.
Я все еще не могу переварить факт, что обнаружила подлинные старинные дневники, которые соответствуют моим собственным историям.
– Элен? Ты что там, заблудилась?
Наверное.
Я же не хотела думать о Ромео и Джульетте, о проклятии, о Себастьене. Сегодня вечером предполагалось сделать перерыв, выпить эспрессо с канноли. Увы, жизнь часто меняет наши планы. Я столкнулась с суровой реальностью: очевидно, я не властна над своей судьбой. И проклятие способно принести мне гибель.
Себастьен
Что-то изменилось. Спускаясь по лестнице, Элен смотрит вдаль. Физически она здесь, а мысленно где-то в другом месте. Что произошло за десять минут моего отсутствия? Она нашла мои старые дневники?
Я не хочу поднимать эту тему. Даже если и нашла, я комментировать не буду. Я обещал не упоминать о наших историях и относиться к Элен как к новой знакомой, а не как к Джульетте из прошлого.
Она держится за изогнутые перила, чтобы не наступать на больную ногу. Я встаю с дивана, подхожу к лестнице и протягиваю руку.
Мягкое, теплое тело под свитером на секунду прижимается ко мне, и я удовлетворенно вздыхаю, благодарный за мимолетный миг близости, как будто набрал правильную комбинацию на кодовом замке.
Несколько шагов, и мы вновь расходимся, садимся на диваны. Нас разделяет не только столик с эспрессо и канноли, но и все, что она узнала наверху.
А мне хочется вернуть ту мимолетную близость. Мне не хватает непринужденности, как с другими Джульеттами. Впрочем, Элен – полностью самостоятельная личность. Думаю, это сродни подвигу: знать прошлое своей второй половинки – и при этом сознавать, что ничего не знаешь. В некотором смысле таковы любые отношения. Ты влюбляешься в человека, а он постепенно меняется – людям это свойственно. И если ты по-настоящему любишь, то стараешься не отставать.
– Хочешь канноли? – предлагаю я. – Или шоколада?
Я протягиваю ей корзинку со сладостями, которые каждый месяц заказываю в Швейцарии и Бельгии. Я, конечно, американец, но шоколад всегда предпочитал европейский.
Элен качает головой, и я понимаю: что-то не так, ведь, несмотря на разный характер и внешность, все Джульетты были сладкоежками. Надо спасать вечер. Начиналось хорошо, и я не хочу потерять ту малость, которую мы завоевали. Элен разговорчивее меня – я больше люблю слушать, но сегодня мне придется сыграть роль разговорчивого человека. Пообещав не говорить о моих дневниках или о нашем прошлом, я могу сосредоточиться на настоящем.
Думаю, сегодняшний вечер чем-то похож на первое свидание. Начинаем с чистого листа, сидя за кофе. Вместо того чтобы поинтересоваться, какой ее любимый цвет, я спрашиваю:
– Какое лучшее название книги ты когда-либо слышала?
Элен удивленно моргает, словно не понимая, почему я говорю о таких несущественных вещах.
Я продолжаю, стараясь ее отвлечь:
– Ладно, начну первым. «Облачно, возможны осадки в виде фрикаделек».
Она улыбается.
– Осадки в виде фрикаделек? А я-то думала, ты такой суровый рыбак.
– Только на работе.
Ее мысли вновь уносятся куда-то далеко, и я говорю:
– Твоя очередь. Посмотрим, будет ли твое любимое название не таким детским, как мое.
Элен задумчиво прикусывает нижнюю губу.
– О, знаю! «Семь мужей Эвелин Хьюго».
– Никогда не слышал.
– Но ведь любопытно? Услышав это название, невозможно не заинтересоваться, как и почему женщина могла выходить замуж семь раз. Она что, ненормальная? Серийная вдова?
Я вздрагиваю: если так подумать, я сам серийный вдовец. Быстро возвращаю на лицо улыбку, чтобы не потерять настроение, уйти от меланхолии.