– Меррик, ты можешь командовать своими подчиненными и выдавать свой член за чупа-чупс, но я больше на тебя не работаю, и твое обаяние на меня не действует. Я не поддамся на манипуляции. Когда я говорю, что у меня все, это означает, что разговор окончен. Уходи.
– Не уйду, – заявляет Меррик, свирепо глядя на меня и глубже устраиваясь в кресле-качалке.
– Тебе помочь? – спрашивает Себастьен, одним махом перепрыгнув через четыре ступеньки.
Я скрещиваю руки на груди и смотрю на Меррика.
– Себастьен может свалить тебя вместе с этим креслом в кузов своего грузовичка и высадить на обочине в аэропорту, если хочешь. Правда, тебе грозит штраф, если не вернешь машину в прокат, а штрафы тут довольно высокие.
Меррик и Себастьен с минуту пристально смотрят друг на друга. Меррик хвастун, однако не дурак и знает, когда лучше уступить. Он встает с качалки и идет по дорожке, тем не менее сделав попытку оставить последнее слово за собой:
– Я старался восстановить мир, Элен, но если ты хочешь войны, будет тебе война. Я нанял лучшего адвоката по бракоразводным процессам в Беверли-Хиллз, и это только начало. Ты пожалеешь о том дне, когда встретила меня.
– Давно пожалела, – ворчу я.
– Твой билет на кресле. Возврату он не подлежит. Этот билет – твой последний шанс.
Меррик садится в авто и захлопывает дверцу. Прокатная машина заводится не сразу, и я на мгновение прихожу в ужас: нам придется везти его в аэропорт. Нет, завелась. Меррик съезжает с подъездной дорожки и мчится в направлении Рыбной Гавани, как автогонщик с обострившимся комплексом Наполеона.
– Ты в порядке? – тихо спрашивает Себастьен.
– Да. Нет.
Он раскрывает руки, и я, хотя раньше сопротивлялась, с благодарностью падаю в его объятия. Я не знаю, что буду делать в чужом городе без денег, кредитных карт и дома.
Я могу притвориться, что сейчас спокойно пойду на кухню, положу на тарелку остатки торта и обдумаю происшедшее.
На самом деле я теряю самообладание, как только переступаю порог.
– Какая сволочь! – кричу я, рывком открывая дверцу ни в чем не повинного Реджинальда.
– Мне очень жаль, Элен, – говорит Себастьен, отступая на несколько футов, чтобы не попасть под мой перекрестный огонь с половиной шоколадного торта в одной руке и ножом в другой.
– Как я могла так долго жить с этим засранцем? Как я не понимала, кто он?
– Ты не виновата, – утешает меня Себастьен, осторожно отбирая нож и торт. – Люди меняются. Меррик, вероятно, не был таким, когда вы познакомились.
– И все-таки! Как так можно?
Я плюхаюсь на табурет и запускаю руки в волосы. Потом начинаю ругаться, стуча кулаком по столешнице. Себастьен откладывает нож, находит вилку и двигает торт ко мне, не взяв себе ни кусочка. Он интуитивно понимает, что мне сейчас нужна вся половина шоколадного торта и место, где я могу выплеснуть свою ярость. А может, это не интуиция, а накопленные за столько лет знания. В любом случае, я ему благодарна.
Когда с тортом покончено – он частично съеден, частично раскрошен, – я успокаиваюсь настолько, чтобы рассуждать рационально.
– Надо позвонить в банк и узнать, что с моим счетом.
– Действуй. А я пока тут приберусь.
Себастьен начинает заметать следы моего издевательства над тортом.
Я иду в спальню и набираю номер Sunnyside Bank of Southern California. Несколько минут разбираюсь с меню, потом долго жду, и наконец меня соединяют со службой поддержки. Я быстро объясняю ситуацию.
– Сейчас проверим, – говорит Линнея, представитель банка.
Я слышу, как она цокает языком на другом конце провода. Это не придает уверенности в благоприятном исходе.
– Так, мисс Янсен. Как я вижу, совладелец вашего текущего счета, мистер Сауэр, его заблокировал.
– Да, знаю. Я хотела бы отменить блокировку.
– К сожалению, это невозможно сделать в телефонном режиме. В целях безопасности вам нужно лично прийти в отделение с двумя копиями удостоверения личности и подтверждением текущего адреса.
– Но в счете мое имя! Я не понимаю. Половина денег принадлежит мне. Почему я не могу делать с ними все, что хочу?
Я сердито падаю на кровать.
– Я понимаю, что вы расстроены, и сочувствую, – говорит Линнея противным голосом сотрудника службы поддержки, который привык справляться с трудными клиентами. – Я бы хотела вам помочь, но такова политика банка. Как только вы окажетесь в отделении, потребуется всего несколько минут…
– Я не могу зайти в отделение! Я на Аляске!
Чертов Меррик, все рассчитал! Банк небольшой, региональный, и хотя сеть банкоматов партнеров разбросана по всей стране, физические филиалы есть только в Южной Калифорнии. Без действующей карты банкоматы бесполезны, а чтобы ее разблокировать, мне надо вернуться в Лос-Анджелес.