За десятки лет сложился миф. Говорят, что я добрый вампир, что я отказался от образа жизни себе подобных и провожу дни в покаянии, надеясь, что бог однажды простит грех моего существования и освободит меня от бессмертия. Это недалеко от истины, не считая бреда о вампиризме.
На тридцать втором году моего одинокого существования в замке появляется женщина, взобравшаяся на утес по длинной извилистой дороге. У нее волосы цвета воронова крыла и такой же темный плащ.
Незнакомка стучит в мою дверь; ее освещает висящая высоко в облаках луна. Когда я выхожу, женщина наклоняет голову, смотрит на меня внимательно и улыбается.
– Я слышала, здесь живет вампир.
Я теряю дар речи. Не из-за ее слов, нет. Джульетта. На моих губах расцветает вкус медового вина, а глаза, сквозь которые видно душу, я узнал бы где угодно.
Она хмурится – я не произвел на нее впечатления.
– Возможно, вы не расслышали. Я так понимаю, здесь живет вампир. Пожалуйста, сообщите, что к нему пришла гостья.
– Гостья? – переспрашиваю я, стряхнув оцепенение. – Боюсь, что вас ввели в заблуждение, мисс… Как, вы сказали, вас зовут?
– Я не говорила.
– И если бы здесь действительно обитал вампир, то молодой леди вроде вас следует держаться от него подальше.
– Никакая я не леди, – хмурится она. – Я сотни лиг прошла, пока добралась сюда, чтобы найти этого вампира: обычный человек не может удовлетворить моих потребностей. Мне нужен вампир.
Я смеюсь, одновременно восхищенный ее бесстрашием и взволнованный намеками.
– Скажите на милость, что может предложить вампиру смертная женщина, кроме вены, из которой можно полакомиться кровью?
– Заклинания, – говорит она, приподнимая плащ, под которым скрывается сумка с какими-то склянками, а к поясу пристегнут толстый кожаный гримуар. – Я колдунья. Могу помочь вампиру получить все, что он пожелает – власть, славу и многое другое.
Время останавливается.
– Все-все? – шепчу я.
– Все что угодно.
– А проклятие снять можешь?
– Если кто-то и может, то я. – Выгибает бровь странная гостья. – Но мне хотелось бы поговорить с вампиром, а не с его дворецким.
Время вновь приходит в движение.
– Я граф Мариус Монтегю. Я не вампир, но прожил сотни лет и не могу умереть.
Колдунья подходит ближе и проводит длинным ногтем по моим губам. По всему телу разливается жар.
– Меня зовут Космина. Впусти меня, и я помогу тебе всем, что умею.
Последующие два года мы испытываем волшебство Космины – заклинания, эликсиры, чувственность. Может, у меня репутация дикаря, однако до Космины мне далеко, и она не ограничивает свою жажду лунными часами.
Ранним утром она забирается под одеяло, чтобы разбудить меня губами, смазанными бальзамом из сока бузины и трав, который, как говорят, снимает проклятия. Если я читаю в библиотеке, она забирается ко мне на колени и ласкается, напевая заклинание, снимающее порчу. Мы предпринимаем и более традиционные попытки снять проклятие, если только колдовство может быть традиционным. Ожерелья из голубиных перьев. Древние защитные заклинания. Руны, вырезанные на камне в новолуние.
Ничего не помогает. Несчастный случай при рубке дров приводит только к шраму у меня на руке. Чтобы снять проклятие, Космина прокалывает мне шею и высасывает кровь – бесполезно. Я падаю в речной порог и всего лишь теряю сознание: я не могу утонуть.
Прислуга в замке перешептывается о Космине, считая, что хозяйка недостойна хозяина. Вскоре сплетни доходят до деревень у подножия утеса. Болтают разное: некоторые обвиняют Космину в попытке меня отравить, чтобы завладеть богатствами, другие приплетают черную магию и договоры с дьяволом.
В конце концов жители деревень, преданные своему доброму лорду, решают, что Космина меня околдовала и я не в состоянии увидеть зло под крышей собственного замка. Они берут дело в свои руки.
Однажды днем, когда Космина уходит в лес за грибами и другими составляющими для очередного варева, ее похищают четверо мужчин. Заткнув рот кляпом, ее заковывают в железные цепи и доставляют на лошади к погребальному костру у подножия горы.
Заметив, что Космины слишком долго нет, я выбегаю во двор и вижу поднимающийся снизу столб густого черного дыма. Слишком поздно.