— Боярин! Не убивай! Таторва мя полонили! Холоп я, Вторуш, Терентия холоп. Не губи душу православную!
Вдруг у меня вырвалось:
— Какой ты православный ежели Вторуш?!
— Не! Не! Феодором крещен я! Вот те крест! И крестик у меня под рубахой, деревянный — татары не позарились.
— Вот что Федя, успокойся. Я тебя убивать не буду, я тебя совсем наоборот — спас. Давай руки развяжу. — и ножом надрезал намотанные веревки, потом размотал до конца. Федя тихо застонал, растирая затекшие запястья.
— Ну ты как, совсем плох?
— Ноги болят, второй день за ними бегу, и хлебца бы, а то они еды не дают, пока до стана не дойдут, только из ручьев пил.
— Полежи, отдохни, сейчас покормлю, все хорошо будет!
Пошел попинал татар — никто не шевельнулся. Привязал коней к веткам, чтоб не разбежались. Обшарил татар, подавляя брезгливость, надо привыкать. То, что я убил двух людей, пока никак на моей морали не отразилось, может еще не осознал.
Были обнаружены: сабля, копье, три ножа, два лука (один сложный, солидный, второй — палка с веревкой), с полсотни стрел, топорик на длинной ручке, круглый щит — это из оружия. В сумках на лошадях — кожаные фляги, мешочки с твердыми лепешками и твердым сушеным мясом, кошель с шестью кривыми стертыми серебренными монетами и какое-то барахло. В дерюжных мешках на третьей лошади было: мясо сырое, мешочек с зерном — пшено что ли — мешочек с мукой и куча железок — топор без топорища, гвозди-костыли, какие то полоски и т д.
Найденную еду разложил перед Федей.
— Кушай, Федя, кушай.
— Благодарствую, дай Бог тебе здравия, боярин!
Ну вот, думаю, самозванство само начинается, рискну поддержать, только бы пока никакому князю не попасться. Пока Федя ел, я разбирался с трофеями. Когда он доел, присел на землю рядом с ним.
— Ну расскажи, что у вас тут случилось.
— Расскажу все, но изволь мне узнать имя твое, чтоб с вежеством говорить.
— Отчего же, Андрей Васильевич… ну Андрей сын Василия в смысле.
Федя подскочил, поклонился.
— Благодарствую, боярин Андрей сын Василия за спасение и доброту.
— Ну — ну, сиди Федя.
Федя сел и стал рассказывать, что двадцать два года ему, что жил он в деревеньки за Рясским полем (это Ряжск что ли?), лес там густой, дикие татары не суются, а ордынцы давно не появлялись, расчищали поля в лесу, но полей тех мало, а князь рязанский еще тягла добавил. И сосед их, Терентий, придумал уйти на полдень, место знал тут хорошее. Дочка у него замуж вышла, он жену Феклу с дочкой оставил, у Феклы брат в войске князя неподалече.
Терентий жилье распродал, корову отдал отцу Вторуши-Федора, а Федор в оплату в холопы к Терентию на три года, и еще Терентий будет отдавать каждый год по десять пудов ржи после урожая. И вот они втроем, по зиме еще, Терентий, Федор и сын Терентия Ивашка, с лошадью, санями и тремя козами пришли на "хорошее место". Поле, окруженное лесом. Срубили избу, по весне вспахали и посеяли. Все хорошо было, рожь на новой земле росла изо всех сил. Но на днях их нашли дикие татары, лес был недостаточно густой.
— Это точно дикие, не ордынцы? — кивнул я на трупы.
— Точно, вон видишь какая голытьба, особенно этот худой. И ордынские татары войском ходят, хотя бы десяток, порядок у них.
Вот нашли их татары, а Терентий принялся защищаться, в полон не захотел. Убили его. А Федору дали по голове и связали.
— Что же ты Федя защищаться не стал?
— Так убьют же.
— А в полон? На галерах сгинешь.
— Так то потом. И вот ты же меня спас.
Да уж.
— Постой! А Ивашка?
— Он там заховался, его у избы не было, когда татары подскочили. Так в лесу и сидит. Ну сейчас уже в избе, татары избу жечь не стали. Только хлеба там нет, козы все здесь, кивнул он на мешки, и железо все выгребли, даже с лопат кромки.
— Какие кромки?
— Эти. Федя взял из кучи полосу железа, сложенного вдоль. — На лопату набивается, чтоб копать шибче.
— Так у вас лопаты деревянные?
— Ну не костяные же.
— Так, поехали Ивашку выручать!
Федя замялся — мне бы обувки какой — намекнул он поглядывая на трупы татар.
— Все, что на татарах — твое. Хотел добавить — если не побрезгуешь — но не стал.
Федя бегом заковылял к трупам.
— Только оттащи их в кусты — добавил.
Вернулся Федя в "новых" сапога и штанах
— Ну пограбил татар?
Федя смущённо улыбнулся