В последующие годы он пришел к выводу, что рисунок линий на пальцах не меняется ни через 5, ни через 10, ни через 15, ни через 19 лет. Записная книжка Хершеля свидетельствовала об этом. Человек мог постареть, его лицо, фигура могли измениться из-за старости и болезни, но рисунок кончиков пальцев оставался неизменным. Это был личный неизменный знак человека, по которому его всегда можно было узнать, даже после смерти, даже если ничего от него не осталось, кроме кусочка кожи с пальцев. Это чудо? Это случай или воля создателя, желавшего иметь возможность безошибочно отличить одного человека от другого?
В тюрьме своего района Хершель распорядился, чтобы к списку заключенных прилагали отпечатки их пальцев. Как бы невероятным это ни казалось, но он внес порядок в тот хаос, в котором с незапамятных времен вместо осужденных появлялись подставные лица, а опасные преступники проходили по малозначительным делам и нельзя было установить, доводилось ли новому осужденному уже ранее стоять перед судом.
Хершель стал осознавать будущее своего открытия. Мысленно он был уже в Англии, в Лондоне. Разве на его родине мог полицейский безошибочно определить, имел ли преступник ранее судимость, если он изменил свое имя, что никому не запрещалось? Даже на фотографию нельзя положиться! Разве не были жертвой ошибок идентификации невиновные люди? Разве не делались попытки найти способ, исключающий подобные ошибки? Хершелю не пришлось долго искать необходимого примера уголовного дела. В это время в Лондоне в течение ряда лет шла борьба за идентификацию одного человека. Слух об этом процессе дошел до Бенгалии.
Речь шла о миллионном наследстве лорда Джеймса Тычборна.
С 1866 по 1894 год весь Лондон следил за этим процессом. Один мошенник выдал себя за пропавшего в 1854 году единственного сына лорда Джеймса, за его наследника. Грубый, безобразно полный человек по имени Кастро, Кастро из Вага-Вага в Австралии, мастерски обманул полуслепую мать Тычборна, ее родственников, врачей и даже знаменитых лондонских адвокатов. Этот аферист в 1874 году был приговорен к четырнадцати годам каторги, после того как судебные издержки составили сумму в несколько миллионов фунтов. Сколько свидетелей опознали его как настоящего Роджера Тычборна! Сколько свидетелей поклялись, что это он! Сколько, казалось бы, верных примет на его теле ввели суд в заблуждение! А как бы выглядел этот процесс, думал Хершель, если бы можно было воспользоваться его открытием? Разве Роджер Тычборн не был солдатом? Если бы регистрировали всех солдат при помощи отпечатков пальцев! Тогда этот колоссальный процесс закончился бы за несколько минут. Штемпельная подушечка, отпечатки пальцев Кастро, сравнение, и ясно: Кастро обманщик!
«Примером, сколь полезен может быть мой способ, — продолжал диктовать свое письмо Хершель, — является дело Тычборна. Я думаю, нет надобности объяснять, как необходима идентификация в тюрьмах. Отпечатки пальцев в любое время помогут установить личность заключенного, ранее осужденного судом. Нужно только снять отпечаток пальца и сравнить.
Будьте так добры разрешить мне использовать мой способ также в других тюрьмах…»
На этом Хершель закончил свое письмо. Он приложил к нему собранные им за 19 лет оттиски пальцев и дописал: «Очень прошу сберечь приложенные образцы отпечатков». Заклеивая конверт дрожащей рукой, он был все же внутренне твердо убежден, что его письмо вызовет интерес и одобрение.
Через десять дней он получил ответ генерального инспектора тюрем. Письмо было написано в любезном тоне, но свидетельствовало лишь о том, что генеральный инспектор, зная о плохом состоянии здоровья Хершеля, принял его предложение за плод больной фантазии. Ответ поверг Хершеля в уныние и на несколько лет полностью парализовал его волю. Он уже не предпринимал больше никаких шагов в защиту своего открытия. Хершель жил только одной мечтой: вернуться на родину, в Англию, и восстановить свое здоровье. В конце 1879 года он отправился в путь.
5. Токио 1879 года. Идея Генри Фулдса об использовании отпечатков пальцев для проверки подозреваемых в преступлении уголовников
В то время, когда в Хугли Вильям Хершель писал свое важное, но не принесшее пользы письмо генеральному инспектору тюрем Бенгалии, в Токио в больнице Дзукийи работал шотландский врач Генри Фулдс. Он преподавал японским студентам физиологию. Фулдс был полной противоположностью Хершеля: боевой пресвитерианец, умный, полный идей, но в то же время с холерическим темпераментом, раздражительный, эгоцентричный, упрямый до ограниченности.