— Ты лучше в церковь сходи…
— Да, да, — горячо перебила Юля, — я ведь месяц назад ходила. Плакала там, и как‑то на душе полегче стало, светло…
— Что, с кавалером поссорилась? — вынырнула из‑за спины декан факультета, с любопытством разглядывая размазанную по лицу тушь. А студентка улыбнулась в ответ. По–настоящему. Не вымученно — правильным оскалом, а той, давно позабытой улыбкой, когда заиграли ямочки на щеке и озорно вспыхнули глаза.
О чем могли говорить преподаватель со своей ученицей? О том, что маме не расскажешь, а подруга не поймет. О том, что в 19 лет болит душа от жизненных разочарований и потерь. А любовь… Любовь опять разрывает тебя в клочья. Вот и собираешь себя потихоньку, склеиваешь, сшиваешь.
Молодость. Прекрасная пора надежд и ожиданий. Да, там впереди маячит кораблик с алыми парусами. И успех, и слава, и счастье ждет тебя, и… Спотыкаясь о первый барьер, падая, откуда, казалось бы, невозможно упасть, — чувствуешь, что приходит отрезвление.
Жизнь не так разноцветна, как пишут в книгах и показывают в фильмах. Жизнь — это выживание в серо–коричневых немарких тонах. И каждый день безысходно похож на предыдущий. И каждый день душа наполняется отчаянием и страхом. Ожидание той самой любви приводит к злым слезам сквозь стиснутые зубы.
Поиски, надежды, мечты… Одиночество внутри себя. Пустота, наполняемая злостью: "Почему у меня не так, как у всех? Что со мной? Кто я?".
Молодость. Как быстро она проходит. Скорей бы она прошла…
Затерялась где‑то Юлькина любовь. В ней самой затерялась. Да только Юлька того не знает.
Зазеркалье двух Алис
Ты пожелала сладких снов плюшевому медвежонку?
Ты обручилась с ночью, доверив ей свои секреты?
Доверилась. В который раз. Распахнуты наивные глаза, хлопают, как бабочки, ресницы.
Доверилась. А она, несносная, разболтала их повсюду.
Сон в летнюю ночь закончился. В радиоэфире — тишина. Такая долгая и страшная. Тишь. Она оглушает своей безнадежностью. А может, просто заснул ди–джей, передавая очередной привет Кузе из 10 "Б"? Ну почему, почему молчит радио?
Олеся — Алиса. Фарфоровая кукла. Ты в стране чудес. В стране своих снов и мечтаний под гипноз музыки Линды или Гостей из очень далекого будущего. В Зазеркалье грустит твое отражение. Но это не ты. Не ты.
Монетка с двумя сторонами — орел или решка…
Фарфоровая кукла или канатная плясунья… Раздвоенный образ кидается на стены и сводит с ума. Он один, помноженный на себя самое. А может, их все‑таки двое… Олеся. Ещё одна. В глаза насыпали звездной пыли. Трогательно–наивные мечтательницы. Только одна тщательно скрывает свои слезы и мечты, выставляя напоказ колючие шипы, а другая — краснеет от любого слова, кокетливо стесняясь пунцово–персиковых щек.
Сестры? Подруги? Нет. Каждая сама по себе. Стойкий оловянный солдатик в вечном поиске истины и девочка–паж, любимое дитя таинственной Луны.
Сочетая в себе и ранимость души, и умение витать в облаках, и детские комплексы — они так беззащитны перед этим серо–цементным миром… и сильны.
Алиса, эй, Алиса, ты в стране грез. Не веришь? Это зеркало искажает твой образ. В мутном отражении сверкают чьи‑то глаза — темные и светлые. Кто же она на самом деле, эта девочка–кукла с колючим взглядом исподлобья?
Снова на поиски истины вышвырнет её яростной волной. В легких — морская пена, ступни изрубит острая галька вперемешку со стеклом, ураганный ветер опрокинет на колени, согнет своей властью. И в сотый раз истина захлопнет перед ней дверь, мучительно испытывая на прочность хрупкое сердце. Сгибаясь вдвое от боли, молча, в гордом одиночном плаванье (даже захлебываясь), она не крикнет: "Помогите!". И не свернет с той самой дороги. Может, оступится, но не свернет. Как бы хлестко, словно отбивая жестокую чечетку, ни била по лицу жизнь.
Где же эта волшебная страна добра и справедливости? Там каждый в ответе за тех, кого приручил. Там нет пошлости и предательства. Там, в стране юных грез и надежд, на радиоволнах мечтаний, тебе, Алиса, никогда не причинят боль. И только кривое зеркало покажет, что ты снова ошиблась. Ведь ни в вине, ни в горячем дыхании страсти, ни в творческом порыве ты не найдешь её — Истину. Потому что слишком мал путь, по которому пришлось идти.
Пыль дорог прогорклостью осядет в душах. Гневная зима закует сердца в ледяные оковы. Сколько испытаний еще выдержат Олеся одна и Олеся другая, две одиноко бредущие путницы. Всегда каждая сама по себе. Наивные любительницы кустарного волшебства радиоволны, увидевшие свои мечты в отражении кривых зеркал.