… Последние приготовления перед дискотекой. Девчонки накладывают макияж (чтоб даже в темноте было видно). Минимум одежды, максимум тела (чем хорошо море, в городе так не походишь). А впереди нас ждет мост через реку. Деревянный, допотопный, расшатанный, трухлявый мост. Страх безумный, когда нога едва не попадает в дыру. А дырок там — одна на одной. Кому не хватает адреналина в жизни — все на мост. Самое интересное происходит, когда по мосту несутся табуном диких бизонов пьяные люди. Раскачивая едва дышащий позор архитектуры (построенный при царе Горохе), прыгая и не падая (!), они веселятся, вселяя ужас в трезвых "путешественников", и бегут дальше. Допивать, что не успели допить. А мы, пройдя "испытание", "врываемся" в ночную танцующую жизнь. С бесконечными знакомствами, поиском ракушек под луной, встречанием рассвета. И так каждую ночь… Чтобы не было обидно за напрасно прошедший отдых.
Цикады. Опять цикады. Весь день и всю ночь. Девочка смотрит в окно, слушает цикад, дышит летом. Через стекло виден её профиль. Тонкое нежное лицо, распахнутые в удивлении глаза. Улыбается и что‑то поет тихонько. Не одна, их две подруги. Абсолютно не похожие, но странно одинаковые в повадках, привычках и даже прищуривают глаза как‑то одинаково по–своему.
Как молоды и ранимы. Словно трепещущие на ветру бабочки с хрупкими прозрачными крыльями. Одна, две, три, сотни…Прекрасные юностью, в которой есть мечты, страхи и любопытство. И пока ещё так мало разочарований и боли. Взрослые школьницы, красящие губы блестящей помадой. Они прислушиваются к разговорам старших сестер, не стремятся уже во всем подражать им, но забирают без разрешения их вещи, косметику и манеру знойной кокетки. Их ещё считают детьми, не разрешают курить и пить пиво. Не позволяют гулять до рассвета. Запреты, запреты, сколько можно?!…
"Холодно, холодно. Мне без тебя так холодно. Ты один, и я одна — вот и дружная семья", — поют звонкие голоса и задорно смеются над бессмысленностью слов переделанной песни. Их ещё считают детьми, а они уже выделили основу сегодняшнего существования взрослых и бунтуют против навязываемых, бессмысленных, как исковерканные слова песни, правил жизни, основ миропорядка лжи и фальши. Эти "дети" всё понимают. Ты один, и я одна — вот и дружная семья…
— Ну вы еще долго будете собираться? — нахмурен припудренный носик.
— Я не брала твою помаду, не надо на меня кричать, — в гордом негодовании надуты губы, и незаметно возвращается в косметичку сестры "потерянная" помада.
— Сегодня можно пойти в твоей кофточке? — смотрят с мольбой глаза, вопрос жизни и смерти решается.
— Нет, — "отрубает" старшая сестра, — мала еще для такой кофточки…
Скорее, скорее на танцы. Дискотека кружит голову, а любимые песни хочется выкрикивать во весь голос, чтобы все вокруг слышали, как поет душа. И замирает сердце от восторженных взглядов мальчишек. Первые взгляды и знакомства, первые дискотеки, отголоски взрослой жизни. Наконец‑то!!
Чем живут шестнадцатилетние? "Их интересуют только дискотеки и водка", — усмехаются взрослые люди с богатым жизненным опытом. Усмехаются и проходят мимо своих подрастающих уже "не детей". Им некогда заглянуть в особый мир 16–летних. Удивительный мир рождающейся души. Бескомпромиссные, делящие людей на плохих и хороших. С ними так интересно разговаривать о любви, которой они ещё не испытывали, о книгах, которые они не любят читать, о родителях, которые ничего не понимают в их жизни. Давно не дети, но ещё не взрослые, без какого‑то особого, определяющего "ярлыка". Они — шестнадцатилетние. Наступает момент, когда душа ломается или расцветает. Критическая точка отсчета, после которой в жизнь приходит либо мерзавец, либо Человек…
А цикады поют, до рассвета еще час, и слипаются от усталости глаза. Но как же хочется продлить настоящий взрослый разговор со старшими сестрами и их подругами! И 16–летние с восторгом пьют кофе, встречая новый рассвет своей жизни. Одна, две, три, сотни… Трепетные бабочки, они еще не обожгли свои крылья.
Стройными рядами, с горделивой осанкой, вытянулись по стойке "смирно" зеленые солдатики — сочинские кипарисы. Вечные сторожевые, хранители местных тайн, друзья южной ночи. Целый день я сплю на веранде, временами просыпаюсь, смотрю на кипарисы и снова погружаюсь в сон. Словно из сказок "Тысячи и одной ночи" легким облаком вдруг возник волшебный город. С бесчисленными пансионатами, увитыми цветами и плющом, с магнолиями и пальмами, бамбуковыми рощами и бесконечными лесенками–ступеньками.