— Чем сейчас займешься, Белла?
— Я хотела почитать одну книгу.
— Какую?
— Ты слышал что-нибудь о «Смертном приговоре»?
— Да, читал когда-то давно. Не слишком приятная литература.
— Плохо написано?
— Не в этом дело… но если ты хочешь это прочитать, не буду раскрывать всех тайн сюжета.
— А чем займешься ты, Эдвард?
— Наверно побуду в гараже, мне кажется, у форда какие-то проблемы с движком.
К концу нашего разговора машину уже стояла на подъездной дорожке, Эдвард открыл мне дверь.
— Я скоро буду, обещаю.
— Да, я знаю… Эдвард?
— Да?
— Эм… нет, ничего…
— Белла, ты ничего не хочешь мне сказать?
— Нет… а ты мне?
— Нет.
Он быстро поцеловал меня, потом отстранился буквально на долю секунды, но я вдруг так остро почувствовала одиночество. От меня как будто оторвали часть, без которой я не могу существовать, не могу жить. Мне показалось он почувствовал тоже, он прижал меня к себе, так крепко, будто боялся, что я вырвусь из его объятий и убегу. Но разве такое возможно? Он часть меня, моя половинка. Он — все для меня.
— Эдв…
— Белла, прошу тебя, дай мне одну минуту, всего одну.
— У тебя есть целая вечность.
Не знаю сколько прошло времени, я даже не помнила, когда Эдвард перестал обнимать меня. Машины уже не было. Я понимала, что он опять куда-то уходит. Я хотела спросить, но он все равно ничего не скажет, может когда-нибудь. У него должна быть веская причина заставить меня так переживать.
Я зашла в кабинет Карлайла, в его библиотеке, наверно есть все! Так… а вот и «Смертный приговор», черная потертая обложка очень соответствует названию. Я прошла в нашу с Эдвардом комнату, там я всегда чувствовала себя так уютно и защищено. В доме было очень тихо, все Каллены должно быть разбрелись по своим комнатам. На часах было час ночи, сколько же времени я провела у Элизабет? Ее тетя, наверно задержалась в магазине. Мне не стоило ее оставлять там одну, тем более после…Я не хочу оставлять ее. Каждый раз, когда я заглядываю в ее голубые глаза, я вижу столько боли и одиночества, эти чувства испытывала и я когда-то. Это еще раз доказывает нашу схожесть, схожесть наших судеб. Я захлопнула книгу, все равно не смогу на ней сосредоточиться. Какой-то шум внизу на мгновение завладел моим вниманием. Что это? Неужели пианино?
Я спустилась вниз, Эдвард сидел перед большим черным роялем и играл какую-то незнакомую мелодию. Он уже так давно ничего не сочинял… Я любила слушать его игру, лежа на рояле. Мне казалось, что так я лучше чувствую его музыку. Хотя все-таки наиболее важной причиной было то, что я могу видеть его прекрасное лицо, его глаза. Неужели когда-то они были зелеными? Цвет его глаз не играл для меня большого значения, мне было важно видеть в них любовь ко мне. Я так надеялась, что в моих глазах он может прочитать то же самое. Сейчас, когда я с ним, остальной мир не важен. Пусть даже Земля перестанет вращаться, лишь бы он не переставал смотреть на меня так. На какое-то мгновение он перестал играть
— Белла, ты так красиво смотришься на этом рояле, может ты будешь почаще на него ложиться?
— Если ты будешь для меня играть.
— Все что ты захочешь.
Он снял с моего указательного пальца кольцо и надел его на безымянный.
— Эдвард, ты же знаешь, это может нас выдать…
— Но не сейчас…
Он поцеловал мою руку, как приятно было чувствовать нежность его губ на своей холодной мраморной коже. Затем он встал, я испугалась, что сейчас он уйдет, но вместо этого он склонился над моим лицом, провел рукой по моей щеке и поцеловал. Он так нежно дотрагивался до меня, как будто боялся, что поранит меня… это… это заставляло меня вновь почувствовать себя человеком. Хрупким, смертным человеком.
— Эдвард, прошу тебя, сыграй для меня еще.
Эдвард сел обратно за рояль и заиграл ту незнакомую мелодию. Я наслаждалась каждым ее звуком, каждой нотой. Неужели на свете может быть что-то прекраснее этого? Когда мелодия закончилась, я не могла прийти в себя.