Милиционер сообщил:
- Вот привели преступника! Нужно смотреть чтобы не сбежал!
Вовку-Павлика вывели на свет. Глава канцелярии задал дежурные вопросы:
- Имя, фамилия, отчество, дата рождения.
Затем с неудовольствием заметил услышав дату 1 августа 1914 года, это сказал Вовка по старой памяти Павлуши.
- Ему еще нет двенадцати! И живые родители!
Милиционер приказал:
- Запиши на 1 апреля 1914 года, как раз можно будет посадить как уголовника. Нам отпускать убийц ни к чему!
Тот не стал спорить. Павлика-Вовку еще несколько раз спросили на счет родителей. И повели в комнату обыска.
Там мальчишку встретили две женщины в белых халатах. Они надели довольно грубые перчатки и брызнули на них спирта.
Последовал приказ:
- Раздевайся!
Вовка-Павлик вздохнул. Обычная процедура в тюрьме - шмон. Без этого не обойтись. Но все же как-то неприятно, когда шмонают детей и неестественно. Впрочем, еще когда тебя обвиняют в убийстве, а не просто в краже.
Вовка сняли с себя свитер, рубашку, штаны, майку, сапожки, носки и остался в одних лишь трусах. Женщины внимательно щупали всю одежду, проверяли каждый шов и сгиб.
Затем старшая сказала:
- И трусы снимай!
Вовка-Павлик смутился:
- Вы же женщины!
Надзирательница в белом халате рыкнула:
-Я не женщина, а милиционер, и выполняю свой долг. А в трусах ты можешь спрятать деньги или маляву.
Мальчик неохотно снял и трусы. Теперь он был совершенно голым перед незнамыми женщинами. Те впрочем не проявляя эмоций ощупали и трусы.
Затем стали осматривать и самого мальчика. Женщина сунула руки в кожаных перчатках в рот и Вовка ощутил привкус спирта. Ему стало очень противно когда ему лезли пальцы за щеки, просмотрели небо, сунулись под корень языка. И чуть не вырвало, когда дошло до самых гланд. Также ему осмотрели и волосы, расчесав их специальным гребешком и уши. Заставили поднять руки посмотрели между подмышками.
Затем старшая приказала:
- Приседай!
Вовка-Павлик смутился:
- Зачем?
Надзирательница с улыбкой ответила:
- Ты можешь что прятать в попке. И если не хочешь, чтобы туда лезли пальцами, то будешь приседать добровольно. И вытяни руки вперед.
Павлик-Вовка, краснея от стыла стал приседать. Юное тело двигалось легко.
Он присел так раз двенадцать.
Надзирательница в белом халате сказала:
- Довольно!
Потом она пострела между пальцами босых ног и заметила:
- Ну пока все!
Так Павлик-Вовка прошел через первую часть своего тюремного образования шмон. И его голого ввели в другую комнату. Там уже был мальчишка. Почти ровесник Вовки-Павлика. Стриженный наголо, в шортах, в какой-то рваной майке с номерком босоногий пацан. Сразу понятно, что такой же заключенный. В руках он держал ручную машинку для стрижки. Видно, мальчик лет тринадцати подрабатывал парикмахером в тюрьме. Он улыбался довольно приветливо. Вовка-Павлуша улыбнулся в ответ и немного повеселел. Он теперь малолетний преступник, и его конечно же обязаны обрить наголо. Тем более в камерах для беспризорников полно вшей.
Вовка уселся в кресло. Он видел перед собой довольно упитанного и при этом мускулистого пацана лет двенадцати. Его лицом было веселым, а светлые волосы, длинные и густые. Можно было по личику даже принять Вовку за девочку. Но вот пацан-заключенный начал стричь Вовку. Он просто ставил машинку и давил ее руками и срезались волосы. Было немного больно - машинка туповата. Надзирательница в это время отошла, мальчик-парикмахер спросил:
- За что тебя?
Вовка-Павлик ответил:
- Не за что, но шьют убийство!
Мальчишка со вздохом кивнул:
- Это плохо! За кражу тебя бы отправили бы в местную колонию Макеренко, а так могут и в Сибирь. А там зимой холодно.
Вовка-Павлик со вздохом ответил:
- Ну так судьба такая! А ты легче режь!
Мальчик-парикмахер ответил:
- Машинка тупая, раз в две недели всех заключенных стригут наголо, не успеваем затачивать. Машинки стачиваются.
И продолжил срезание. Светлые волосы Вовки-Павлика падали, и казалось с каждой прядью уходит часть личности мальчишки.