Все это время архитектор Турнер разрабатывал план просторного особняка, приводя его в соответствие с притязаниями Ростана. Первый камень был заложен лишь в 1903 году. «Целые тонны строительных материалов были привезены на телегах, запряженных быками, и стройка закипела. Однако потребовалось целых три года, чтобы закончить строительство…» Зато результат превзошел все ожидания! То был просторный басский дом с башенками, деревянными балконами, гигантской крышей. Строение никак не походило на замок: ему не хватало древности; и на виллу тоже: в нем не было изощренности. То был своего рода дворец. Когда смотришь на этот дом, сразу представляешь себе самого Ростана. Это был действительно дворец Эдмона Ростана, построенный для него и его родных. Интерьер красноречиво говорил об этом. Он совершенно невероятен — на грани безумия и дурного вкуса, сравнимый, разве что, с интерьерами замков Людовика Баварского. «Арнага, — напишет Морис Ростан, — это не дом, это большая лирическая поэма, созданная незаурядным поэтом театра…» Чтобы посетить это невероятное строение, воспользуемся путеводителем Жоржа Пуассона, генерального инспектора музеев Франции и, возможно, лучшего знатока древностей, в них содержащихся. «Входная дверь расположена в правой стороне дома. Над крыльцом красуется четверостишие поэта:
Прямо за дверью — маленький салон. Первоначально он предназначался для детских игр, а потом стал местом сбора всего семейства. Он отделан канадским ясенем, инкрустированным перламутром, и украшен росписью, изображающей аллегории старинных французских песен… Несколько дальше находится вестибюль и начинается парадная лестница, выдержанная в стиле Людовика XV.
Дальше — огромный зал во всю длину дома с монументальными аркадами и паркетом с геометрическим рисунком… На стенах — семейные портреты. К залу примыкают еще две комнаты. Одна из них — овальный салон в духе Людовика XV с камином, украшенным бронзой. Во времена Ростана его покрывал кромандельский лак, привезенный в подарок шурином Пьером де Маржери, который был тогда послом в Пекине. В другой комнате библиотека, камин там еще роскошнее, его украшают изысканные скульптуры. Здесь же можно увидеть и две картины Элен Дюфо: прекрасные обнаженные женские фигуры аллегорически представляют времена года. Однажды Ростан застал священника Камбо, с интересом разглядывающего картины.
— Господин кюре, вас не смущают эти аллегории? — спросил он.
— Отнюдь! Я знал, что Бог сотворил природу прекрасной, но только теперь понял, насколько она красива…
Для содержания такого дома требовалось, конечно, большое количество слуг. Их здесь было не меньше, чем в настоящем замке: человек тридцать, не считая садовников, псарей, конюхов.
Именно здесь Ростан пишет свой знаменитый «Шантеклер», именно здесь он работает над пьесой, которая, как он надеется, завоюет еще больший успех, чем «Сирано» и «Орленок». Обычно он пишет прямо в постели, разбрасывая черновики по простыням, — ведь состояние его все ухудшается и ухудшается. Редактору журнала «Жиль Блаз», посетовавшему на его затянувшееся молчание, поэт ответил:
Не случайно в рукописи «Шантеклера» много реминисценций, связанных с Арнагой…
Двери Арнаги всегда были открыты для тех, кто хотел посетить знаменитого писателя. Розалинда активно поддерживает его гостеприимством. Даже здесь, вдали от столицы, она создает изысканное общество. Впрочем, это было не так уж сложно — их семейство никогда не страдало от недостатка друзей. Среди последних немало известных актеров: Кокелен, Муне-Сулли, великая Сара Бернар, юная Сесиль Сорель. И, конечно, писатели — Куртелин, причудница Анна де Ноай, д'Анунцио и даже молодой Анри Барбюс; не говоря уже о соседях: Лоти приезжает сюда из Эндайи, Френсис Жамли — из Аспаррене. Здесь часто бывает и Альфонс XIII, испанский, половину времени живущий во французских замках. И, наконец, писателя навещают политики: Пуанкаре, Леон Блюм, Эдуард Эррио…