И она не сказала Фредерику, что совершенно точно уверена еще кое в чем: что-то в смерти Лукаса не было таким простым, как хотел представить один из Уэйнфилдов. Кристина не могла понять, где именно, как и зачем, но она совершенно определенно знала: Фредерик врет.
Уголки бумаги темнели и скручивались от огня. Они неумолимо превращались в пепел, исчезали в рыжем пламени. Казалось, оно горит от одного взгляда Кристины, которая, не отрываясь, наблюдала, как исчезает письмо, пришедшее через год после отправления. Пламя поглощало аккуратные буквы, а Кристина думала, что в любом случае не сможет его забыть. У нее не было желания рассказывать кому-то о бумаге и, тем более, показывать. Она бы предпочла забыть о существовании письма, хотя понимала, что это невозможно и никогда не получится. Она уничтожала бумагу, конверт, но в ее сознании в любом случае навсегда отпечатались странные слова давно мертвого человека.
Твоя Башня рухнет, когда тебя будет соблазнять Дьявол.
- 5 -
Разговор с Кристиной утомил Фредерика куда больше, чем он думал. Поэтому он отбросил мысль ехать в офис и направился домой по заполненным дождем и поздней осенью улицам. Анабель сидела в своей комнате, оттуда слышалась музыка, но беспокоить ее Фредерик не хотел. На кухне нашлась записка от Винсента, придавленная его любимой солонкой в виде пингвина в смокинге: он сообщал, что вечер проведет в компании Анны и вряд ли вернется домой. Налив в стакан прохладной воды, Фредерик уселся на стул, так и не включив свет.
Ему нравился полумрак кухни, нравилась негромкая музыка из комнаты Анабель, хотя он даже не мог разобрать мелодию, и слушал скребущий по окнам дождь. Ему были не по вкусу только воспоминания, которые невольно разбудила Кристина.
Фредерику казалось, они позвали ее в свой тесный круг так быстро, потому что хотели нового человека, который смог бы разогнать тени прошлого и вывести все на другой уровень. У Кристины получалось, очень хорошо получалось. Только забыть прошлое все равно не выйдет, оно в любом случае будет напоминать о себе, каждый раз. И стоило Фредерику закрыть глаза, он снова видел тело Лукаса в луже крови. Он снова переносился в то время, когда нашел Винсента в ванной, снова помнил глаза Анабель, когда она поняла, что Лукас мертв.
Возможно, позволить Кристине прикасаться к их тайнам - это ошибка. А возможно, ошибку они совершили в тот момент, когда сблизились с Лукасом.
Всю жизнь близнецы были вдвоем. Каждый миг принадлежал им обоим, каждый вздох они разделяли друг с другом. Это казалось таким естественным, само собой разумеющимся, что даже когда учителя пытались разделить их по разным классам, они плакали, пока им не позволяли вновь быть вместе. Они росли во всех этих закрытых школах, куда отправлял их отец, не сильно привязанные к родителям - по правде говоря, вообще редко вспоминая о них. Близнецы разделяли друг с другом первые опыты и первые поражения. Свои мечты. Своих призраков.
Когда они вернулись в Лондон, для них стал существовать еще один человек - Анабель. Но будучи младше братьев на десять лет она всегда оставалась 'маленькой сестренкой', той, кого нужно оберегать и защищать. Хотя никто не сказал, как это сделать, никто не показал и не научил их, как направлять ребенка.
Никто не рассказывал им, что такое хорошо, а что такое плохо.
И скорее всего, Лукас - не тот человек, которого стоило подпускать близко. Он разрушал все, чего касался, превращал в яд и гниль. Даже после смерти. А возможно, особенно после нее.
Залпом допив воду, Фредерик с размаху запустил стаканом в стену. Разлетевшись на мелкие осколки, он рассыпался по всему полу. Как, ну как смерть одного человека могла столько всего натворить? Почему они все снова и снова возвращаются к ней, даже спустя год?
- Это был несчастный случай, - пробормотал Фредерик.
Но он лучше кого бы то ни было знал, что это ложь. Которая не становится убедительнее, сколько бы раз он ее ни повторил.
Фредерик уже собрался ложиться спать, когда телефон внезапно зазвонил. С некоторым удивлением он увидел, что это Анна. И сначала с трудом мог понять, чего она вообще хочет, пока не разобрал хоть одну фразу.
- Ты мне нужен, Фредерик! - всхлипывала Анна.
Судя по ее тону, она плакала и была готова разреветься. Фредерик поморщился.
- Анна, прошу тебя, успокойся. Ты же знаешь все, что я могу тебе сказать.
- Но я не хочу ничего знать!
В ее голосе прорезались истеричные нотки, которых Фредерик просто терпеть не мог. Пожалуй, едва ли не больше всего на свете он ненавидел женские истерики. Не желая этого слушать, Фредерик был готов повесить трубку. Но его остановил тихий, так резко изменившийся голос Анны:
- Фредерик... мне плохо без тебя...
Уэйнфилд подумал, что ей, скорее, плохо от выпитого алкоголя, но не стал этого делать. Зато у него появилась другая мысль:
- Анна, а где Винсент? Вы ведь должны быть вместе.
- Он здесь. Но, кажется, спит. Не знаю.
Во Фредерике проснулись нехорошие предчувствия. Очень нехорошие. Он чуял, когда его близнецу угрожала опасность, чуял неосознанно, но именно этот инстинкт вел его, когда он вернулся из командировки на день раньше. Даже не сказав ничего в трубку, Фредерик спустился в гараж и понесся к квартире Анны, которая, к счастью, располагалась не так уж далеко. По крайней мере, через десять минут он с остервенением нажимал на звонок, ожидая, когда Анна откроет. Не обращая внимания на девушку, он прошел мимо нее в комнату.
Винсент лежал на огромной кровати Анны, его рубашка была расстегнута до половины, а глаза плотно закрыты. Фредерик прикоснулся к его груди и почувствовал слабое, почти невесомое трепыхание сердца.
- Винс... - тихо позвал Фредерик. - Винс, ты слышишь меня?
Он пошевелился и открыл глаза. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы сфокусировать взгляд и узнать брата.
- Фредерик?
Они вздохнули почти одновременно.
- Что ты здесь делаешь?
- Боюсь за тебя.
Винсент слабо улыбнулся и прикрыл глаза:
- Не стоило.
- Еще как стоило, - проворчал Фредерик и потащил Винсента в ванную.
Он был рад, что Анна оказалась благоразумна и не попалась ему под руку, пока он пытался привести Винсента в чувство. Ему почти удалось, и через полчаса Винсент сидел в кресле гостиной, хмурый, помятый и мокрый. Но тем не менее, уже не пытался отключиться. В руках он держал чашку с крепким чаем.
Анна устроилась в соседнем кресле, забравшись в него с ногами. Бледная и напряженная, она наблюдала за Фредериком. Тот, заложив руки за спину, шагал перед окном и молчал. Именно по этому признаку становилось ясно, что он очень, очень зол.
Наконец, он остановился и посмотрел на Винсента и Анну.
- Какого черта вы делаете?
До этого Фредерик уже успел изучить всю гадость, которая была накидана на маленьком столике рядом с кроватью, причем почти пустая бутылка виски определенно составляла наименьшее из зол.
- Где вы успели найти столько дряни? - продолжал Фредерик. - И какого черта решили поэкспериментировать с ней?
- Ты даже не представляешь, насколько хорош секс после кокаина, - пробормотал Винсент.
- Представляю, - ответил Фредерик. - И пусть мне это не нравится, но кокаин я мог бы понять. Только вы успели много чего намешать да еще прибавили сюда алкоголь. Вам что, жить надоело?
Анна вздохнула:
- Прости, Рик, мы переборщили.
- Сделай одолжение, не называй меня так. Я терпеть этого не могу.
- Прости.
- Хватит извиняться. Что касается тебя, давай сделаем вид, что ты ничего не говорила. За весь вечер.
Анна поджала губы, но не ответила.
- Я хочу побеседовать с братом, - сказал Фредерик, смотря только на Винсента. - Анна, сделай одолжение, оставь нас.
Анна бросила быстрый взгляд на Винсента и вышла из комнаты.