2
Писатель срочно вызвал аварийную.
Когда бригада прибыла, он показал на перфоленту:
- Смотрите, что выдает машина.
Одновременно на контрольном экране вычислительной машины вспыхивают странные зубцы и круги, образуются причудливые геометрические фигурки и тут же распадаются.
- Седьмой блок шалит, я предупреждал, - безапелляционно произносит младший мехоператор, готовясь что-то отключить.
Его останавливает инженер-ремонтник:
- Скорее всего следствие грозовых разрядов.
Мехоператор с присущей вспыльчивостью готовится ринуться в спор, взяв наперевес в качестве "пики" сногсшибательный аргумент. Но тут в центре экрана, в расплывшемся многоугольнике, проступает чье-то перекошенное страданиями лицо с безумными глазами. В нем столько муки, что людям становится не по себе.
- Кто это? - спрашивает инженер, невольно отступая от экрана.
Мехоператоры уставились на писателя. А он вконец растерялся:
- Это... это...
Теперь и инженер повернулся к нему:
- Вы знаете его?
- Кажется, знаю... Видите ли, я моделирую в памяти машины различные сюжеты и ситуации для будущего романа. И это... Это может быть герой моего нового произведения. Собственно говоря, даже не герой еще, только заготовка. Я все время меняю сюжет, чтобы выяснить, как в связи с этим изменятся герои. Но, возможно... Видите ли, до меня на этой машине работали автоконструкторы, испытывали новые модели автомобилей. А потом... потом один из моих персонажей почему-то упорно становился гонщиком. И вот я подумал сейчас...
- Зациклившийся импульс, - с прежней категоричностью произносит молодой мехоператор.
- Но в таком случае всякий раз, когда я стираю из памяти машины отработанную ситуацию, он остается, так сказать, существовать, - бормочет писатель. - О господи, представляю, что выпало на его долю...
- Кажется, он хочет спросить вас о чем-то, - говорит инженер, притрагиваясь к плечу писателя костяшками согнутых пальцев, словно осторожно стучится в закрытую дверь.
Губы на экране совершают одно и то же движение. Шум и свист, изображение искажается. Помехи то и дело заглушают пробивающийся слабый голос. Оператор нагибается, прислоняясь ухом к шторке репродуктора.
- Он говорит "зачем"...
- Зачем? - повторяет за ним писатель. - Ну что ж, это естественный вопрос для героя моей будущей книги. Он спрашивает, зачем я произвел его на свет, зачем он мне нужен?
Оператор услужливо включает микрофон вводного устройства, и писатель очень тихо, представляя, каким громом прозвучат его слова в машине, говорит:
- Рад встрече с тобой. Если ты действительно возник в результате зациклившегося импульса, представляю, какие испытания выпали на твою долю. Прости нас за них. Но зато ты, единственный из живущих в созданном мной мире, смог разгадать тайну существования...
Писатель говорил долго. Его слова предназначались не только для спрашивающего, но и для присутствующих. Ему казалось, что ремонтники слушают его с интересом, а при таких условиях он мог говорить часами, время от времени откидывая прядь волос со лба и шумно вдыхая воздух. Он разъяснил, что создание моделей автомобиля или самолета в памяти вычислительной машины и проведение их испытаний позволяют улучшить их конструкции, предотвратить аварии настоящих - из металла и пластмасс автомобилей и самолетов с людьми на борту. И точно так же моделирование жизненных ситуаций позволит ему, в частности, родить новые мысли написать лучший роман и тем самым усовершенствовать настоящих - из плоти и крови - людей, сделать устойчивей и справедливей общество. Он, конечно, понимает, что придуманному им герою, можно сказать, его сыну по духу, нелегко десятки раз умирать и возрождаться. Но ведь он выполняет благороднейшую миссию - помогает рождаться самому значительному на свете новой мысли. Ибо в конце концов ценнее всего оказывается информация, которая позволяет совершенствовать мир. И если бы не этот вымышленный герой, то, возможно, люди, а в том числе и он, писатель, не знали бы чего-то очень нужного и важного, крайне необходимого для прогресса.
Говоря, писатель посматривал то на людей вокруг, то на экран, следя, какое впечатление производят его слова.
По выгнутой голубоватой пластмассе все время пробегают какие-то волнистые линии, искажая лицо того, кто находится по ту сторону экрана. Но писатель угадывает его состояние. Ему вдруг начинает казаться, что там не чужой, впервые увиденный образ, а хорошо знакомый человек - тот, с кем учились в школе, влюбились в девушку с голубой жилкой на мраморном виске, поссорились, вначале казалось - навсегда. А потом встретились на фронте, и бывший одноклассник спас ему жизнь, помог вернуться домой живым, невредимым, благодарным, верящим в благородство и доброту... Писатель ищет слова утешения для человека, находящегося по ту сторону экрана, и не находит их. Наклонясь к микрофону, он произносит:
- Точно так же, как человек, каждая новая мысль рождается в муках. Этого не изменить, _ведь тут не простое совпадение, а неизбежность_. Другого пути нет...
Он видит, как лицо на экране меняет выражение. Губы складываются в улыбку, сначала - слабую, недоверчивую. Но вот она становится шире, шире... Человек смотрит не на писателя, а на что-то иное, что находится за спиной экспериментатора. Он тычет пальцем в экран и хохочет.
Писатель резко оборачивается, но за его спиной никого нет - ни инженера, ни мехоператора, ни ремонтников. Он с удивлением видит, что находится в совершенно пустом помещении. На стене, где недавно висела картина, теперь образовался прозрачный экран, по форме напоминающий экран дисплея. А через него за писателем наблюдают чьи-то большие любопытные глаза...