Взглянув на надпись, которая вызвала вопрос у молодых пилотов, я сразу понял, что это тот самый двухмоторный Си-47, на котором я доставлял в Крайову Тито. Кто-то из экипажа тогда пометил место, на котором сидел маршал Иосип Броз Тито. [101]
Глава восьмая. На земле и в воздухе
Обменный пункт под оливой
Самолетомоторный парк нашего сектора теперь выглядел внушительно - с прилетом в Бари истребителей он насчитывал уже больше двадцати боевых единиц. Оживление чувствовалось днем и ночью: мы активно включились в боевую работу.
Нас это радовало. Только на лице главного инженера нельзя было уловить радости, скорее оно выражало озабоченность. Инженер-майор Е. М. Милославский, опытный специалист, хорошо знал, что такое работа в боевых условиях, полеты к партизанам на импровизированные площадки. После каждого рейса того и жди возвращения поврежденных кораблей, изрешеченных вражескими снарядами, с разрывами и порезами о каменистый грунт покрышек, с покалеченными шасси, да и непрерывные запуски моторов на пыльных аэродромах потребуют их преждевременной замены - короче, возникнет немало технических осложнений.
В таких условиях главному инженеру нужно обладать незаурядными способностями организатора и дипломата - да, дипломата, [102] интуитивно чувствующего, каким ключом можно «открыть» сердце союзников. Часто говорят, что авиация сокращает расстояния и вырабатывает взаимопонимание между народами. Это так, но в данном случае от «сокращения расстояния» наша техническая база ближе не стала. Лишний раз не полетишь через фронт, территорию, занятую противником, море. Милославского волновала отдаленность технической базы. Отправляясь из Москвы в Бари за тысячи километров, мы не могли, естественно, взять с собой много запасных частей - только самое необходимое. Кроме того, мы ведь везли в самолетах аэроплан По-2.
На аэродроме совместного базирования одни американцы имели армейский склад возле Бари с шестимесячным запасом.
Советская авиабаза числилась на снабжении у англичан, но у них ничего в Бари не было. Их ближайшие авиационные склады находились в Африке (Каир, Бизерта). Поэтому они под всякими предлогами чинили препятствия в снабжении запчастями и с раздражением реагировали на наши заявки. Отказывать не отказывали, но и давать не давали. После первых полетов неизбежно возникла естественная потребность в запасных частях. А их нет.
Тогда Милославский решил обратиться к американскому инженеру Поукеру, деловому человеку, с трезвым и рассудительным умом.
Инженеры легко поняли друг друга. Было решено: взамен вышедших из строя агрегатов, приборов, деталей Поукер дает новые. Сразу у советского инженера стало легче на душе, отпали обременительные заботы.
Июль и начало августа прошли благополучно, без срывов и задержек. Это не понравилось англичанам: вопреки их желаниям советские пилоты ведут интенсивные полеты. И вот английский майор Мюллер (в прошлом офицер царской армии, хорошо говоривший по-русски) официально заявил нашему инженеру: на каком основании он получает запасные части у американцев, а не у англичан, как это установлено соглашением?
- Да потому, что вы их не даете! - ответил Милославский.
- Предупреждаю, будет крупный разговор с командующим, вас ожидают неприятности. [103]
- Ну что же, поговорим! Мы прибыли сюда не для того, чтобы любоваться красотами природы, а чтобы воевать.
- Смотрите, вам видней, - предупредил Мюллер.
Не прошло и дня после визита майора Мюллера к Милославскому, как начальника советской авиабазы Соколова вместе с инженером пригласили к английскому командующему. На «незаконные» действия нашего инженера был наложен запрет. Пообещали в ближайшие дни выдать необходимое техническое имущество. Но только для того, чтобы «русские не докучали», дали примерно пять-десять процентов просимого…
Снова тормоз, проблема из проблем. Не будешь же возить запасные части из Советского Союза за две тысячи километров!
Милославский опять отправился к Поукеру. Такой же разговор, как и раньше. Поукер понимает сложность положения, и он получил строгое указание - ему запретили снабжать русских запасными частями.
Думали, гадали… Глядя в сторону советского сектора, Поукер спросил Милославского:
- Я вижу одинокую оливу возле ваших палаток, вы видите ее?
- И не глядя хорошо ее знаю!
- Вот так. Под этим деревом мы устроим обменный пункт. Вы туда будете свозить неисправные детали, приборы, узлы, а я ровно в полдень буду посылать к этому оливковому дереву своих людей, которые доставят вам в обмен новые части. Идет? - сказал, улыбаясь, Поукер и похлопал Милославского по плечу.
- Лучшего и желать нечего!
Действительно, что еще можно было придумать в таких условиях?
Благодаря добрым отношениям
Наши самолеты порой возвращались с задания изрядно побитыми. Особенно крепко досталось как-то Павлову и Курицыну. Они в ночном полете, отыскивая цель в районе Дуная, наткнулись на так называемые [104] «эрликоны» - зенитные установки, которые ведут огонь из автоматических, вращающихся по конусу нескольких стволов. При этом получается обширная веерная зона обстрела, выйти из нее без пробоин непросто. А тут пострадал еще один наш самолет. Нужен серьезный ремонт. Снова обратились к Поукеру. Он посмотрел и сказал:
- У нас такие машины отвозят на свалку. Но если вы настаиваете на восстановлении, то обратитесь тогда к представителям фирмы «Дуглас», они здесь, на базе.
Представители посмотрели, покачали головой и сказали: удивительно, как эти самолеты могли летать; они восстановлению не подлежат.
Пришлось устроить совместный ужин американских инженерно-технических и наших авиаспециалистов. На следующий день три нуждающихся в починке самолета уже были под крышей ангара ремонтных мастерских.
Хорошие взаимоотношения с американским инженерно-техническим составом все время осложнялись неожиданно возникавшими обстоятельствами. Однажды Поукер вызывает Милославского и жалуется: его расположение к русским омрачают канцеляристы - сделали солидный начет на Поукера за агрегаты и части, которые по его распоряжению были выданы для советских самолетов.
Два инженера сидели в раздумье за чашкой кофе, искали выход из создавшегося положения и нашли.
- На то мы и инженеры! - воскликнул Поукер, обращаясь к Милославскому. - Вы готовы, господин майор, подписать накладную на техимущество, которое получили от нас?
- Готов. Хоть сейчас. Проблемы нет.
- Тогда подпишите документ на предъявленную мне сумму, удостоверьте, что все это вы получили от меня на основании закона о поставках по ленд-лизу. Ведь закон действует в военное время!
С этого дня инженер-майор Милославский с благословения доброжелательного мистера Поукера как бы получил полномочие расписываться в получении поставок по ленд-лизу… Даже командир нашей 10-й гвардейской авиатранспортной дивизии генерал-майор авиации Ш. Л. Чанкотадзе величал приехавшего в Москву Милославского дипломатом и шутя говорил ему: «А не можете [105] ли вы, дорогой, выписать для наших самолетов Си-47 сотню моторов «Прат-Уитней»? Знаете, моторы отработали ресурс, самолеты простаивают…»
Да, у американцев в Бари дело было поставлено куда проще, нежели у англичан. Замена вышедшего из строя агрегата производилась быстро. Припоминаются и такие случаи. Разразившаяся над Полезией буря повредила стоявшие на козлах самолеты, уже подготовленные к ремонту; Поукер ломал голову над тем, как побыстрее привести их в порядок, А тут еще четырехмоторный бомбардировщик «либерейтер», у которого отказали два двигателя, шлепнулся на границе летного поля возле свалки металлолома. Два неприятных происшествия. Вероятно, американцы переживают, волнуются. Инженер Милославский отправился к Поукеру, чтобы по-товарищески выразить ему сочувствие.