На той же самой земле,
Живёт Архимед. Сутулится.
Ловит звезду во мгле.
Он просидит до рассвета.
До золотой поры.
Я знаю — парнишка этот
Откроет для нас миры.
А те, кто штурмует трассы,
В глуши, за тысячи вёрст,
И между сегодня и завтра
Строят великий мост?!
А те, кому было двадцать,
Кто с нами в одних рядах
Шёл за тебя сражаться
В сороковых годах?!
С верой. С мечтой о чуде.
С ношею на троих.
Не ангелы, нет! Но люди!
С плохим и хорошим в них.
Слышишь ты, мамина киса?
Это такие, как ты,
Топчут, скривившись кисло,
Красный костёр мечты.
И дело не в танцах твистах,
Когда каблуки дробят.
Я тоже люблю форсистых.
Ершистых люблю ребят.
Пусть модных. Пусть очень модных,
С песенкой ни о чём.
Но в дело любое годных.
Но с твёрдым мужским плечом.
Но до глотка, до вздоха,
Вместе
идти
вперёд.
На наши плечи эпоха
Ветры свои кладёт.
С этою звонкой ношею
Мы и уйдём в века...
Мальчишки мои хорошие,
Вот вам
моя
рука.
99
НЕ НАДО АНГЕЛОВ
Нет, не нужны мне ангелы в друзья!
У них, как говорят, своя стезя.
Свой мир. Своя таблица умноженья.
Безгрешное сиянье на челе.
А я сторонник родопродолженья
И умноженья жизни на земле.
Я не терплю бесплотных. И бесплодных.
Бесформенных и зыбких, как вода.
Отъевшихся на травках огородных
И не едавших мяса никогда.
Меня трясёт от ангельских улыбок.
От ангельской умильной красоты.
От золотых — таких фальшивых — рыбок,
Резвящихся в озёрах доброты.
Я ненавижу крылышек свеченье.
Избавь нас бог от ангельских судеб.
У них одно влеченье — есть печенье,
А я — плебей — предпочитаю хлеб.
И если можно — чёрный.
С белой солью.
С хрустящей коркой. С запахом хмельным.
Геодезист в поля идет с буссолью,
Но ангелы не движутся за ним.
Они боятся пачкать оперенье.
По белым крыльям катится слеза.
О, это мне сутулое смиренье!
То в голубом, то в розовом глаза.
Нет, не нужны мне ангелы в дорогу.
Я закрываю двери. И окно.
И пусть они уходят понемногу.
А может, и помногу. Всё равно.
100
ЦИРК
Тонко свистнул бич-змеинка:
Дескать, как? Лихо я?
Слон — хорошая скотинка.
Серая. Тихая.
Он стоит — огромный пласт,
А его гладят.
Он и ногу вам подаст.
И на хвост сядет.
Вот, любуйся, человек,
Что ты сделал.
А прожектор сыплет снег.
Белый-белый.
А прожектор в сотый раз
Щупал купол.
Вдруг погас он. Что сейчас?
Рухнет купол?
Стул взлетит из-под меня,
Сделав сальто?
Но опять полёт огня.
Голос альта.
В нём уже печаль поёт.
Зябко. Шатко.
А по куполу идёт
Акробатка.
Разноцветное трико.
Там, вверху, счастье.
Это очень высоко.
Как причастье.
Это столько стоит сил –
Встать над кручей.
Только б сил не погасил
Смертный случай.
Где же столько их найти?
Взять откуда?
Чтоб вот так легко войти
В это чудо.
От волненья замер зал.
Дух паренья.
Я здесь тоже замерзал
От волненья.
Высоту твою любя,
Все умелости,
Я учился у тебя
Долгу. Смелости.
Как ходить по острию.
И по кругу.
Дай мне, девочка, твою
Руку.
Где-то лошадь ржёт навзрыд.
Ветер дует...
Цирк грохочет. Цирк гремит.
Цирк колдует.
СОДЕРЖАНИЕ
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
1б.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42.
43.
44.
45.
46.
47.
48.
49.
50.
51.
52.
53.
54.
55.
56.
57.
58.
59.
60.
61.
62.
63.
64.
65.
66.
67.
68.
69.
70.
71.
71.
73.
74.
75.
76.
77.
78.
79.
80.
81.
82.
83.
84.
85.
86.
87.
88.
89.
90.
91.
92.
93.
94.
95.
96.
97.
98.
99.
100.
Островой Сергей Григорьевич
СТО НОВЫХ СТИХОТВОРЕНИЙ
М., «Советский писатель», 1967, 200 стр.
Тем. план выпуска 1967 г. № 180
Редактор В. К. Семанин. Худож. редактор Д. С. Мухин
Техн. редактор Н. Д. Бессонова. Корректор В. В. Сорокина