Почему он пришел к такому выводу, Саша не знал. Это было наитие, инстинкт, пресловутое «шестое чувство», все что угодно, но не вывод, порожденный мыслью. Никакой почвы для разумных выводов во всем, что происходило сегодня утром в Н…ске, не могло быть.
— Я не знаю «как», — ответил он своему начальнику. — А где — знаю! На кухне! Пойдем, я покажу точно.
Старший лейтенант не двинулся с места. Потирая рукой подбородок, он думал о чем-то. Саша огляделся и заметил отсутствие Полины Никитичны. В комнате не было ни одной женщины, хотя с улицы он видел их несколько, очевидно, соседок. Он понял, почему это так.
Кузьминых спросил почти шепотом:
— Может быть, ты объяснишь все-таки? Или действительно обладаешь даром ясновидения?
— Не здесь! — Саша показал глазами на дверь в смежную комнату, где женщины хлопотали вокруг Полины Никитичны.
— Тогда пошли!
— А Анечка, — спросил Саша, — не будем ее искать?
Простой этот вопрос, который должен был прозвучать вполне естественно для Кузьминых, ничего не знавшего о Белке, почему-то рассердил старшего лейтенанта. Он ответил резко:
— В доме ее нет!
— А вне дома?
— А вне дома двадцать три градуса мороза! И вся одежда девочки находится здесь!
Работники милиции относятся к людям, не склонным к абстрактным рассуждениям, профессия заставляет их мыслить сугубо конкретно. Поэтому не приходится удивляться, что события утра 12 января, не поддающиеся естественному объяснению, выбили из привычной колеи весь личный состав милиции города Н…ска.
Несомненным было одно — исчезновение трехлетнего ребенка из дома, в котором в этот момент были заперты все двери и закрыты все окна. Нормальный образ действий — поиск — в таких условиях становился не только бесперспективным, но попросту бессмысленным. А это не укладывалось в сознании.
На срочно созванном совещании старший лейтенант Кузьминых коротко сообщил об исчезновении Анечки и о всех обстоятельствах, сопутствующих этому исчезновению. Он привел несомненные доказательства, что девочка не могла выбежать на улицу.
Сообщение заместителя начальника отделения сводилось к следующему.
В семь часов утра к Болдыревым пришла, как всегда, молочница и, разговорившись с хозяйкой, задержалась дольше обычного. Все произошло на глазах у этих двух женщин. Обе порознь показали одно и то же. Ровно в десять минут восьмого (это время назвала молочница, а Полина Никитична сказала менее определенно: «в начале восьмого», что объясняется тем, что часы на стене кухни находились позади хозяйки и перед глазами гостьи), видимо разбуженная голосами, появилась Анечка, в одной рубашонке, босая, и, протягивая ручки, побежала к бабушке. Девочка чему-то смеялась. В двух шагах от Полины Никитичны Анечка внезапно исчезла.
— Можно было бы заподозрить, — закончил Кузьминых свое сообщение, — что у двух человек была одновременная и одинаковая галлюцинация, но тогда почему же девочки нет в доме? Крик перепуганных женщин услышали трое рабочих, проходивших в эту минуту мимо дома, а также жильцы двух соседних домов, один из которых стоит позади дома Болдыревых. Таким образом, обе двери, на улицу и в сад, сразу же оказались под наблюдением. Ни из той, ни из другой никто не выходил. Как потом убедились, обе были заперты на ключ. Ту, которая выходит на улицу, открыла на стук рабочих и прибежавших соседей молочница. Сама Болдырева от потрясения лежала почти без сознания. Трое рабочих немедленно осмотрели весь дом, но Анечки не нашли.
Придя в себя, Болдырева побежала к нам, но только после того, как повторные поиски девочки в доме и даже вне дома не дали никаких результатов. Я сам тщательным образом осмотрел оба выхода из дома и нигде не обнаружил сомнительных следов, тем более детских босых ног, тогда как на полу кухни такие следы видны достаточно ясно. Не забудьте, что девочка прибежала босиком прямо из теплой постели. Кроме того, Болдырева беседовала с молочницей возле стола, стоящего у окна, а следы девочки обрываются посреди кухни.
Неизбежно возникает единственное естественное подозрение, что ребенок похищен. Но это было бы возможно только при участии в похищении самой Полины Никитичны Болдыревой и сообщничестве молочницы, что выглядит совершенно невероятным. Но приходится признать, что не менее невероятным выглядит и рассказ обеих женщин.
В связи с полной необъяснимостью происшествия представляет огромный интерес то, что рассказал мне младший лейтенант Кустов. Прошу выслушать его!