Варя удивленно подняла голову. Только сейчас она заметила: наступил вечер, квартира наполнилась тяжелыми багровыми лучами заходящего солнца.
Часы, встроенные в микроволновку, показывали четверть десятого.
Девушка встала со стула, с трудом размяла ногу – по ступне побежали колючие мурашки. Проковыляла в прихожую, осторожно заглянула в глазок.
Глава 13
Чего хотят мужчины?
За дверью стоял Николай с букетом цветов и cосредоточенно смотрел на Варю.
Девушка отпрянула, аккуратно, стараясь быть бесшумной, опустила крышечку глазка и тихонько отошла от двери.
Николай вновь нажал кнопку звонка, коротко, словно хотел сохранить визит в тайне.
Варя крадучись, не включая света, заскочила в ванную и затихла в надежде, что водитель поверит: дома никого нет.
Если бы Николай не держал прямо перед глазком громадный букет, украшенный лентами и разноцветной сеткой, Варе было бы ясно: водитель заехал по делу, привез с дачи вещи, послание от Маргариты Святославовны или вообще вернулся с Джульеттой – мало ли что с ней могло случиться? Но букет!.. Даже через мутное стеклышко девушка разглядела королевскую лилию, торчащую из пучка тяжелых пунцовых роз: Коля явно рассчитывал на «романтический ужин»…
– У-уй, этого мне только не хватало, – простонала Варя и решила таиться в темной ванной, пока водитель не уйдет.
Но в рюкзаке предательски запел мобильник, в вечерней тишине музыка гремела, как аварийная сигнализация.
Варя, мысленно бранясь, на цыпочках выскочила в прихожую, подхватила рюкзак, проскользнула в комнату и тихонько ответила:
– Слушаю.
– Варюша, это Николай, ты где?
– Я? – дрогнула Варя и, досадуя на неумение врать, ответила: – Дома, а что?
– А почему не открываешь? Я у твоих дверей… Можно сказать, у твоих ног!
– Да? Не слышала… – промямлила Варя и порозовела. – Я в ванной, тут вода шумит…
– Варечка, открой, пожалуйста, нужно срочно поговорить.
Девушка безнадежно вздохнула, на ходу глянула в зеркало – не сильно страшная? – и отперла дверь.
Водитель, намытый, благоухающий, со следами от расчески в мокрых волосах, радостно переступил порог квартиры.
Варя скользнула взглядом по белоснежным брюкам и ботинкам, по пакету с просвечивающей бутылкой шампанского и с фальшивым удивлением, словно совершенно не ожидала увидеть цветы, уставилась на букет.
– Привет… – грудным голосом сказал Николай и посмотрел на Варю таким томным взором, словно наконец-то состоялось долгожданное ночное свидание, о котором они договаривались.
Варя старательно изобразила полное неведение и фальшиво удивилась:
– Ты как здесь оказался, мимо проезжал?
Николай не ответил и протянул букет:
– Это тебе.
– Ой, что ты, зачем? Такие дорогие!
– Уж наверное, не дороже тех, которые тебе дарили поклонники? – ревниво сказал водитель.
– Коль, какие поклонники? О чем ты? – отмахнулась Варя.
– Как – какие? Ты ведь актриса, звезда… Вот так – взяла и вспыхнула в однообразной жизни простого водилы…
– Какие розы роскошные! – засуетилась Варя и метнулась в комнату. – Вазу принесу, надо быстрее в воду поставить, а то завянут.
Потом пролетела в ванную, долго сливала воду, кричала сквозь шум: «Лилии надо похолоднее!», лихорадочно обтирала дно вазы, затем опять убежала в комнату, поставила цветы на стол и наконец вышла в прихожую:
– Ну что ты как чужой? Проходи.
Николай снял лакированные ботинки и встал в белых носках по стойке «смирно».
– Куда проходить?
Варя с тревогой вспомнила про тахту в своей комнате, кровать в спальной Маргариты Святославовны – совершенно ни к чему усаживаться с Николаем на постель, еще не так поймет! – и махнула рукой:
– Пошли на кухню. Как вы доехали? Джулька не капризничала?
– Не, заснула сразу, так до Правды и не проснулась.
Николай прошагал на кухню, протянул Варе пакет и сказал, почему-то басом:
– Вот тут… ну так, за встречу, за знакомство…
Девушка заглянула в шуршащий мешок: шампанское, упаковка свежей клубники, коробка «Рафаэлло», апельсиновый сок.
«Только свечей ароматических не хватает!» – с досадой подумала Варя и принялась отказываться:
– Нет, я это все не возьму! Давай чаю с конфетами попьем, а клубнику ты заберешь, шампанское тоже…
– Посмеяться надо мной хочешь? Посмейся-посмейся, я ведь понимаю: звезда должна капризничать, я готов, мне все равно. Что ты хочешь: креветки там, устрицы, да? Ананасы? Я не разбираюсь в этом, но ты только скажи, я что угодно для тебя принесу… Прямо сейчас!
Николай вытаскивал из кармана и складывал на столик скомканные деньги.
– Куда ты пойдешь? Прекрати, убирай свои деньги! Какие ананасы? Я их ела два раза, да и то в компоте. И кончай эти разговоры насчет звезды, а то я тебя выгоню!
– Ладно, ладно, все, не сердись.
– Садись давай, я чайник поставлю.
Варя выдвинула гостю стул и стала собирать со стола пакетики с бисером.
– Ты чем занималась? – спросил Николай и поднял кусочек кружева.
– Делала вышивку на джинсах, ручная работа, понимаешь? Хотя ты мужчина, тебе это все не интересно, давай сюда гипюр.
Николай взял со стола джинсы, подержал на вытянутых руках, приложил к себе и серьезно сказал:
– Рукодельница ты, Варвара-краса, как в сказке. Я, Варя, иногда задумываюсь про семью, про будущее – не хочу деловых этих, столичных. Мечтаю, чтоб жена моя с дочкой кукол вязала, платья им шила, а я бы посудку кукольную плел из бересты, знаешь? Я сестренке такую делал: тарелочки для трех медведей, бокальчики. Здесь, в Москве, одной подарил набор деревянный, солонка на блюде, а она скривилась, мол, немодно, деревня. Да, деревня, не скрываю!
Варя опустилась на стул, потеребила ногтями цепочку, мучительно отыскивая подходящие слова, но ничего в голову не пришло, и она ласково сказала:
– Коля, ты клубнику с сахаром любишь или со сметаной?
– Клубника – это ваши, женские забавы. Мне ее есть – только даром добро переводить, – махнул рукой водитель. – Слушай, давай шампанского, по чуть-чуть? Я к нему равнодушен, для тебя купил, с пивом к такой красивой девушке не пойдешь!
Николай жалобно смотрел на Варю.
– А – давай! – вдруг решилась она.
Сгребла со стола рукоделие, включила маленькую лампочку в вытяжке над плитой, поставила на стеклянный стол тонкие бокалы.
Теплое шампанское лилось кружевной пеной, Николай и Варя с хохотом подставляли бокалы и пальцами ловили шипящие пузырьки.
Выпили за знакомство и тут же налили вновь.
Вино мгновенно расплылось по телу горячей волной, смешалось с запахом клубники.
В окно дул теплый ночной ветер, тополь нежился в золотистом свете фонаря, покачивались на тонких ножках опьяневшие бокалы.
Варе сделалось легко и радостно, уютная полутьма кухни сблизила тени фужеров, захотелось доверчиво прильнуть к мужскому плечу. Девушка посмотрела на Николая сияющими глазами и тихо засмеялась:
– Сто лет так хорошо не сидела! Ой, я вся липкая от этого шампанского, надо руки помыть.
– Давай я, – сказал Николай.
Приблизил руку Вари к губам, лизнул подушечку пальца, а потом нежно, едва касаясь, поцеловал ладонь.
Варя пыталась освободиться, тянула кулачок, но Николай крепко держал тонкое запястье с маленькой родинкой, смеялся и делал вид, что пьян.
Он взял клубнику, обмакнул в сахар, положил Варе на руку и поднес ко рту.
Девушка медленно встала, алая ягода скатилась на стол.
Николай обхватил Варю за бедра, прижался щекой к животу: «Не пущу, никуда не пущу».
Потом поднялся, крепче сжал Варю и стал искать губами шею, ключицу…
– Ягодка моя хмельная… Как ты пахнешь вкусно, поляной лесной и земляникой.