Вот она у дороги
Молча кричит прохожим
Горестными глазами,
Старческими — до срока;
Страшно смотреть в глаза ей —
Дрожь побежит по коже —
Так она беззащитна,
Так она одинока.
В лютую непогоду
Негде спастись от стужи,
В доброй руке нуждаясь,
В добром нуждаясь слове...
Только могильщик старый,
Ворон над нею кружит, —
Чуя свою добычу,
Держится наготове.
Молят глаза лошажьи:
«Смилуйся надо мною,
Дай мне пожить в конюшне —
Вытащи из могилы.
Я бы тогда, наверно,
Выздоровела весною,
Я бы до самой смерти
Честно тебе служила».
758 г.
В синем небе кружит
Одинокая хищная птица,
А под нею — две чайки
Плывут по реке не спеша.
Хищник может легко
За добычею вниз устремиться,
Но не знает тревоги
Беспечная чаек душа.
Надвигается вечер,
Росой покрывается поле,
А паук на ветвях
Паутину плетет и плетет.
И законы природы
Близки человеческой доле —
Одиноко стою
Среди тысячи дел и забот.
758 г.
Ты помнишь, как мы
Расставались с тобою?
Теперь постарели мы,
Друг дорогой.
Блестящей карьерой
И легкой судьбою
Не может похвастать,
Ни тот, ни другой.
Друзей потеряв,
О стихах я не спорю,
Давно перестал
Навещать кабаки.
Но, встретив тебя,
Забываю о горе —
И кажется:
Дни вдохновенья близки.
758 г.
Посвящаю Вэй Ба, живущему на покое
В жизни нашей
Редки были встречи,
Мы как Шан и Шэнь[56]
В кругу созвездий.
Но сегодняшний
Прекрасен вечер —
При свече сидим
С тобою вместе.
Молодость ушла
Бродить по свету,
Головы у нас
Седыми стали.
Спросишь о друзьях —
Иных уж нету —
И душа
Сгорает от печали.
Нужно было
Два десятилетья,
Чтоб я вновь вошел
В твои покои.
У тебя, гляжу,
Жена и дети,
И детей —
Не двое и не трое.
С уважением
Меня встречая,
О дороге
Спрашивают длинной.
Но вопросы эти
Прерывая,
За вином
Ты посылаешь сына.
И велишь
Пырей нарезать свежий.
Рис варить,
С пшеном его мешая,
И за то,
Чтоб быть в разлуке реже,
Пьем,
За чаркой чарку осушая.
Десять чарок выпил —
Не хмелею,
Но я тронут
Дружбой неизменной...
Завтра ж нас разделят,
К сожаленью,
Горных кряжей
Каменные стены.
755 г.
Я брел по Синьани...
В деревне по крикам и шуму
Я понял: конечно,
Крестьян забирают в солдаты.
Спросил у чиновника —
Он мне ответил угрюмо,
Что взрослых мужчин
Уже нету, как было когда-то.
Однако из области
Прибыл приказ на рассвете,
Чтоб юношей здешних
Послать на защиту столицы.
Гляжу на юнцов —
Они выглядят просто, как дети,
И разве сумеют
С врагами жестокими биться?
Печальные матери,
Плача, детей провожают.
А бедные сироты —
Те побрели одиноко.
В горах еще слышно,
Как женщины скорбно рыдают,
И мутные реки
Текут по равнине к востоку.
Я женщин пытаюсь утешить
И так говорю им:
«Сдержите рыданья,
Не надо терзаться напрасно.
Вы только исчахнете,
Целыми днями горюя,
А небо не сжалится,
Небо — оно безучастно.
Пытались войска наши
Взять укрепленья Ечэна,[58]
И денно и нощно
Они воевали с врагами.
Но силы мятежников
Стали расти постепенно,
И мы отступили,
Как это вы знаете сами.
Войска Го Цзы-и[59]
Возвратились к своим поселеньям,
Их сам генерал
Обучает теперь у Лояна.
вернуться
Гао Ши-янь — племянник поэта Гао Ши, друг молодости Ду Фу.
В этом стихотворении Ду Фу вспоминает о далеких годах юности, свободы, дружбы еще в обстановке мира и спокойствия в стране, когда он с друзьями Ли Бо, Гао Ши и Гао Ши-янем, с которыми теперь разлучен, во время путешествия в 746 году по долине Хуанхэ спорил о литературе, пил вино, любовался видами.
вернуться
Шан и Шэнь — созвездия Орион и Люцифер, которые почти никогда не бывали видны на небе одновременно.
вернуться
Стихотворение написано Ду Фу после освобождения столицы. В своем примечании к этому стихотворению он пишет: "Хотя обе столицы опять в наших руках, но мятежников еще много".
Синьань — город в современной провинции Хэнань.
вернуться
Ечэн — город в провинции Хэнань. Здесь стояла армия Ань Цзин-сюя, сына Ань Лу-шаня. Получив помощь от генерала Ши Сы-мина, мятежники в 759 г. у Ечэна разбили правительственные войска.
вернуться
Го Цзы-и — главнокомандующий императорской армией, участник подавления восстания Ань Лу-шаня.