Она не поняла, что ей надо делать, никак не могла прийти в себя, все было похоже на сон. Не верилось, что можно свободно передвигаться.
Но поняв, что это не сон, она бегом понеслась к охраннику, упав по дороге, поскользнувшись, но боли она не почувствовала. Подбежав к охраннику, схватила его за руки и начала сдирать с него наручники. Он заорал от боли: «Ключи! Ключи! Ключами это открывается! Они у этой проститутки!»
Кэрл бросилась бежать к террористке и опять упала по дороге, слишком уж сильным было ее волнение. И вот, ключи у нее в руках, но обратно она уже шла осторожней, помня пройденный маршрут. Охраннику это показалось вечностью, он ее торопил.
А в это время, вооруженные студенты стояли рядом с Тони, готовые выполнить любой его приказ, у него уже была своя армия.
Освобожденный охранник, разминая кисти рук, подошел к связанным террористам, и каждого пнул ногой, а девушку, схватив за волосы, подергав некоторое время их, сказал ей все, что о ней думает. Он забрал один автомат у студента. Тот не хотел с ним расставаться, мотивируя, что это его трофей, он натерпелся, это его война. У второго студента Тони забрал пистолет, сказав, что им на троих и одного автомата хватит. Свой автомат, отнятый у террориста, он отдал женатому мужчине, оставив себе только пистолет. Некоторые заложники все еще лежали, от счастья у них не было сил встать, они плакали, не вставая. После такого стресса, такого напряжения нервов, все почувствовали слабость, хотелось спать. Люди ничего не предпринимали, привыкли, что ими командовали. Казалось, они не знали, что им делать с неожиданно свалившейся на их головы свободой.
Охранник с одним студентом стал разгребать баррикаду у двери, для того чтобы предупредить полицию: все закончено, они выходят. Но тут один из студентов предложил, что лучше позвонить полиции. Может так получиться, когда мы откроем двери, они примут нас за террористов или их сообщников, и тогда снайперы откроют огонь на поражение, такое уже случалось.
Все с ним согласились. Но ни один из телефонов не был исправен. Эта морда раскурочила их. Вспомнили, что у него самого был мобильный телефон, но и он оказался сломанным. Рану получил не только террорист. Очередь из автомата задела и телефон, находящийся у него в кармане.
Студенты решили попробовать отремонтировать один из телефонов, а двери пока не открывать, все равно оставалось двадцать минут до привоза сообщника, и полиция сама должна будет как-то связаться с ними, если не сможет дозвониться.
Кто-то из заложников, придя в себя, пытался закрыть свой счет в банке, забрать всю наличность и больше никогда не пользоваться услугами банка. Но его никто не обслуживал, его просто не слушали. Каждый был занят своими мыслями.
Тони стоял в стороне с опущенным пистолетом и выглядел очень усталым. Казалось, что он выпадет у него из рук. Он не смотрел на Кэрл. Теперь, когда все закончилось, он чувствовал себя опустошенным. Ему было стыдно, что у всех на глазах, а особенно, у девушки, которая ему нравится, его унижали, избивали. Он решил – как только выйдет из банка, постарается забыть ее. Он уже не хотел жениться на ней.
Тони относился к категории таких мужчин, которые, придумав в своем воображении образ любимой девушки, и всю свою жизнь, свое поведение подстраивают под них. Если даже они пока не встретили свою долгожданную и единственную, все равно происходящее с ними каждый день сравнивают, а могло ли это понравиться их девушкам, а достойно ли они вели себя. И если что-то не так, то для них это целая трагедия. Считают, что их мечта осквернена. Такие люди редко кому прощают обиды. А допущенные самими же ошибки, не прощают себе никогда.
Кэрл догадывалась, что может происходить сейчас у него в душе. Она подошла к нему сзади, не решаясь заговорить. Он молчал, давая понять, ему ничего не надо от нее, как будто бы она его обидела. Он был похож на насупленного ребенка, у которого что-то отняли. На нее нахлынули нежные чувства, она решила: «Я сделаю то, что мне очень хочется. Пусть будет, что будет».
Она подошла ближе, с каким-то волнением, как будто ждала этого момента так долго, нежно обняла его руками сзади. Она поцеловала его и прошептала ему: «Тони, Тони все кончено, ты их всех победил, посмотри, они валяются. А вон та, кастрированная свинья, больше не сможет убивать своих жертв. И все это сделал ты, Тони. Тони, я согласна выйти за тебя замуж, Тони!»
Кэрл почувствовала, как тело Тони дрожит. Он плакал, ему было обидно, что все произошло у нее на глазах. Он все не так хотел, он все себе не так представлял.
Прошло отпущенное время. Полиция себя никак не проявляла. Всех охватило нетерпение. Хотелось побыстрее уйти. Охранник решил подойти к окну, открыть его и предупредить всех на улице. Он положил свой пистолет, отобранный у террористки, обратно себе в кобуру, повесил на плечо автомат, стволом вперед и казалось, что он у него держится прижатый под мышкой, ремень автомата сливался цветом с рубашкой. Окно было глухое и не открывалось, можно было только сверху приоткрыть форточку. Он подставил себе стул, забравшись на него, приоткрыл форточку. Сзади к нему подошел студент, обхватил его руками, поддерживая, чтобы он не свалился.