Глава пятая
К ночи ветер стих. Прояснилось. Луна выбралась из-за гор, пощербленым бельмом торчала на небе. В городе почти не стреляли, слышались иногда одиночные хлопки.
Сашка привык к звукам войны, они не пугали его.
Он боялся подвала, черной дыры бомбоубежища. Сашке казалось, что так плохие люди попадают в ад: спускаются в черноту по крутым ступенькам, срываются и падают невозвратно в бездну.
Сашка сидел на скамье возле бомбоубежища и ждал мать.
Сверстники Сашки, чернявые дети гор, дразнили его заморышем и полукровкой. У него была вытянутая к затылку маленькая голова с узким лбом, подстриженный косо темный чуб спадал до бровей широких и густых. Карие глаза смотрели живо. Сашка вечно ходил, открыв рот, желтые с налетом зубы лезли друг на друга, будто места им было во рту мало. …Еще в первую войну подорвался Сашка на гранате: как-то пошел на рыбалку и на тропинке у берега Сунжи сорвал растяжку; одну ногу ему пришили, а вместо второй от колена приделали протез.
Но если по-правде — на самом деле выглядел Сашка заморышем: в свои восемнадцать, дай бог, тянул лет на пятнадцать. Малахольный, говорила тетка Наталья, малокормленный. Но война закончилась, и Сашка теперь бежал прочь от темного подвала, мчался, открыв рот с кривыми желтыми зубами. Сашка знал: где-то далеко была жизнь, красивая жизнь с кинотеатрами и мороженым в блестящей обертке. Они тоже скоро уедут из этого мертвого города — уедут далеко в Саратов. Туда, где река Волга шириною в полмира. Так говорила мать, и Сашка верил ей.
Мать никогда не приходила так поздно…
Сашка думал, что мать, наверное, зашла к соседке Мадине, а потом стемнело, и она решила переждать до утра — ночью ходить по городу опасно. Сашка понимал, что все именно так и никак по-другому, ведь это же его мать, и с ней не может случиться ничего плохого. Просто потому, что они пережили две войны, и много людей умерло вокруг них, но они спаслись, значит, теперь они будут жить долго и счастливо. Сашка стал думать о том, что мать собиралась в комендатуру, — наверное, она уже сходила, а когда придет, расскажет, как там все было.
Зашевелились кусты. Сашка замер. В лунном свете показалась собачья морда, затем из кустов выбрался весь Пуля, прихрамывая, подошел к Сашке.
— Ну и че… вылез? Напугал, дурак. Где мамка?
Пуля повел себя странно. Он присел на задние лапы, вытянул морду к луне, глухо заворчал. И вдруг он завыл. Пуля выл долгим тоскливым воем. Но вот в собачьем голосе послышались жалобные щенячьи нотки, — пес заскулил и, припав мордой к земле, пополз прочь от подвала. Вдруг он вскочил и замер, растопырив лапы и навострив уши. Спустя мгновение пес бросился в черноту — не раздумывая, не разбирая дороги, проломился сквозь кусты, колючие ветви дикой акации.
Переборов страх, Сашка бросился за Пулей, запутался в кустах, разодрал колючками лицо. Пуля убежал, впереди слышалось его тоскливое ворчание. А потом Сашка увидел темный бугор. Это была мать. Он подошел к ней, присел на корточки, потрогал — но сразу одернул руку. Мать была холодная — чужая.
— Пуля, Пуля, — дрожащим голосом позвал Сашка.
Пуля копошился в материных ногах. Он больше не выл, только скулил жалобно по-щенячьи.
Всю ночь Сашка просидел в подвале, забившись в дальний угол, ждал, что вот-вот придут те, кто убил мать, и застрелят его.
Он готовился к смерти. Но заснул…
Зачистка началась на полчаса раньше. В семь тридцать колонна машин, техники, людей выползла за синие ворота комендатуры.
Олег Николаич, тот самый милицейский майор, которого предупреждал Колмогоров насчет саперов и вообще о всяких неожиданностях, в это утро пребывал в приподнятом расположении духа. Подполковник все время, пока продолжалась операция, оставался на месте у «воронка», куда свозили задержанных. Рядом, как и обещал Колмогоров, стала броня с саперами. Подполковник изредка поглядывал в их сторону; рация в его руках не затихала ни на минуту.
— Роща один… давай транспорт на перекресток… трое, трое… да, мужчины без паспортов, плечи смотрели… но проверить надо… Роща два, ты где? Выдвигайся ко мне… Здесь стрельба! Дом нужно зачищать… Ждем, ждем…
Спецоперация была плановая, поэтому результатов от нее не ждали.