[ «Что-то не то происходит на свете в зеленой карете…»] // Арион. 2000. № 1.
[Саул и Давид] // Арион. 2003. № 1.
[Осень на большом фонтане] // Арион. 2004. № 3.
[Из цикла EX FISICA] // Арион. 2005. № 1.
«Доктор Ватсон вернулся с афганской войны…» // Новый Берег. 2005. № 10.
Неземля. М.: Журнал поэзии «Арион», 2005. 104 с.
В саду камней // Новый мир. 2006. № 3.
[Метаморфозы] // Арион. 2006. № 4.
Кто не спрятался, пусть не винит // Новый мир. 2007. № 4.
Инфракрасный значок // Знамя. 2007. № 9.
[«…так, она…»] // Арион. 2008. № 1.
Замороженная вода // Новый мир. 2008. № 2.
[Елена] // Арион. 2009. № 1.
Другое что-то // Новый мир. 2009. № 3.
На двух ногах. М.: АРГО-РИСК, Книжное обозрение, 2009. 88 с.
Письма водяных девочек. N. Y.: Ailuros Publishing, 2012.
Все о Лизе. М.: Время, 2013.
Владимир Гандельсман
или
«Я этим текстом выйду на угол…»
Стихи Владимира Гандельсмана узнаются почти мгновенно, он говорит словно бы шепотом, обращаясь если не к себе самому, то к кому-то очень близкому, то есть предельно близко расположенному в пространстве, чтобы расслышать шепот. При этом слова как будто бы сопровождаются легким кивком, рассчитанным на понимание не всех, но посвященных, стоящих рядом, видящих то же, что и сам стихотворец. Что же видит он и как видит? Укрупненные в полумраке предметы – как в детстве, когда после упорных попыток удается, наконец, забраться в какой-нибудь недоступный чердак заброшенного дома. Или – тоже в нежном возрасте – когда вдруг выключат освещение и посреди электрического искусственного дня вдруг наступает ночь – настоящая, та, что царит за окнами. Предметы увеличиваются в размере, между ними пропадают зазоры, и наоборот, возникают пустоты в том, что при дневном свете кажется монолитным и плотным. И еще – со всех сторон обступает особенная темная тишина, так что, кроме шепота, любое говорение кажется громким и даже опасным, способным разрушить хрупкую (и – увы! – временную) зоркость.
«Сознания всполох», момент прозрения (состояние, названное в Джойсовом «Портрете художника» эпифанией) – для Гандельсмана важнее, чем само «содержание» наблюдения, конкретная окраска эмоции. Мгновенное озарение возможно по любому, даже самому незначительному поводу, Гандельсман его лелеет и пестует, недаром в одной из его опубликованных записных книжек содержится наблюдение о том, что «поэзия Мандельштама освоила речь, опережающую разум». Оставляя в стороне параллели, отметим, что уж к самому Гандельсману этот принцип имеет прямое отношение. Чтобы очередной раз впасть в состояние инсайта, необходимо избавиться от избытка сознания, изжить какое бы то ни было умение логически рассуждать и задаваться вопросами о подлинных пропорциях вещей за пределами круга, очерченного сладостным визионерским заблуждением.