Его ноздри затрепетали, воскрешая в памяти ее запах — нежная лаванда и утренняя роса.
О, он растопчет все это! Над ним не может быть никакой власти — даже драконьи боги не заставят его преклоняться перед какой-то порченной девкой.
Распахнув дверь трактира, он вошел внутрь, морщась от запахов дешевой еды и пойла. Благодаря его красным глазам и волосам, в нем без труда угадывался дракон, и это всегда делало свое дело: где бы он ни появлялся, всюду возникала мертвая тишина. А ведь когда-то, будучи ребенком, за свою внешность он выхватывал тумаков. Он едва не сдох, потому что люди никогда не видели в нем человека.
— Налей выпить, — бросил он трактирщику, облокачиваясь локтями на стойку. — И мне нужна лошадь.
С годами в его голосе поселилась характерная жесткость и властность уверенного в себе дракона. А еще снисхождение, потому что ни один человек не шел с ним в сравнение. Люди для Олсена — средство.
До сегодняшнего вечера он четко шел к цели, но встреча с Эвелиной Митчелл разрушила все его планы. Теперь он жаждал получить эту блеклую моль, но, что хуже, он представлял ее в своей постели. И то, как будет издевательски жесток.
— Сигары есть? — вскинул он бровь, вновь взирая на трактирщика.
Ему было омерзительно касаться туго скрученных папирос или грязного края бокала, но тем не менее Олсен пил и курил, будто наказывая себя. И вскоре он спиной ощутил появление в зачуханном трактире дракона. Хорошо знакомого дракона — долбанного имперского дознавателя. Сучий потрох каким-то чудом затесался в эти края.
— Олсен! — раздался за спиной низкий грубый голос дознавателя, едва он толкнул дверь своим металлическим протезом вместо руки и зашагал к стоящему спиной ко входу Нейлу, гремя шпорами. — Давно я не слышал о драконах, свободно летающих над столицей!
Нейл лишь поморщился, опрокидывая в себя содержимое бокала.
— Рад видеть тебя в здравии, — продолжил Беррон. — Боялся, подобный перелет тебя убьет.
«Не дождешься», — лишь подумал Нейл, а затем обернулся, с ленной улыбкой оглядывая дознавателя.
— Не думал, что ты так печешься о моем здоровье, старина, — произнес он, а затем оскалился в самое лицо Беррона: — И следишь за каждым моим шагом.
Тот остановился в опасной близости, и его глаза полыхнули золотом, зрачок сузился.
— Есть разговор, Нейл.
— О чем?
Беррон встал рядом за стойкой и зыркнул грозно на протирающего стаканы трактирщика, отчего последнего буквально сдуло ветром.
— Найдено тело господина Мейлза, интенданта лорда Флеминга.
— Да ты что, — Олсен равнодушно затянулся. — Какая потеря. Передавай Флемингу мои соболезнования.
— Прежде, чем убить, его пытали, — ноздри Беррона странно трепетали.
— Изверги.
— Есть основания полагать, что ты к этому причастен, — скрипя зубами, прорычал Беррон.
— Основания? — Нейл вновь затянулся, выдувая дым в сторону о лица дознавателя. — Или неопровержимые доказательства? Вот когда соберешь на меня хоть что-то, старина, тогда и обращайся, — он весомо опустил ладонь на плечо Беррона, заставляя того кипеть от ярости, похлопал издевательски.
Сжав сигару зубами, он оттолкнулся от стойки и пошел к выходу.
— Нейл, — окликнул Беррон так, будто бы готовился в эту самую секунду выпустить в красного дракона пушечное ядро, — что за девушку ты приволок на гору?
— А? — Олсен обернулся, скаля зубы. — О чем ты?
— Девушка?
— Понятия не имею…
— Архитектор Фьезо, который строит башню неподалеку, заявил, что некий красный дракон подхватил упавшую со строительных лесов девушку. Гм… дай подумать, — он постучал указательным пальцем по виску: — Эвелину Митчелл. Да, именно так ее звали.
Олсен не шелохнулся, лишь его улыбка стала холоднее и гораздо опаснее.
— Вот как, — он склонил голову, пронзая Беррона довольно жгучим, смертельно-острым взглядом: — Совсем запамятовал. Кажется, я выронил ее по дороге.
— Может, мне стоит обратиться к лорду Лесли? Он будет опечален, если с его секретарем что-то случится. Как я заметил, они очень близки.
Близки, мать твою.
— Девушка в безопасности, — выдавил Олсен. — Я был джентльменом.
— Не сомневаюсь. Просто любопытно, для чего такому, как ты, растрачивать силы на оборот?
Олсен безумно рассмеялся. Затянувшись так, что на шее проступили жилы, а огонек папиросы обвалился черным пеплом на пол, Нейл мрачно бросил прежде, чем уйти:
— Просто я хороший человек.
Его удаляющиеся шаги возвестили Беррона о том, что крошка-Митчелл с серыми глазами вовсе не так проста. На чьей она стороне?