— Не волнуйся, малышка, я не суеверный.
Жесть. Как ножом по мечте.
Уитни фыркнула.
— А я тем более! Я еще ни с кем не целовалась и точно не хотела бы, чтобы сейчас был первый раз.
— Э-э…
— Именно!
Она рассмеялась, желая свалиться в кресло за елкой и погибнуть в муках страданий.
— Идем? — смущенно переспросил Чейз, и она с показной веселостью кивнула:
— Да. Иди. Я сейчас, еще не все игрушки на елку вернула.
— Оставь, Рождество через минуту, Санту спугнешь, — пошутил он.
— А он подарки под главной елкой оставляет обычно, а не здесь.
— Ну-у, ладно, — сдался Чейз и исчез, растворился, словно и не было его, а Уитни глубоко вдохнула, чтобы не разрыдаться: ком слез стоял в горле. Она поморщилась, разглаживая ладонями блестящую ткань платья, и пробормотала:
— Да что же это такое?
Ответом послужил шорох, затем скрип, словно кто-то осторожно крался в стороне. Это был либо Санта-Клаус, либо…
Уитни подняла глаза к потолку и процедила:
— Паркер, если твой дух где-то здесь, то проваливай.
— Вообще-то, я первый сюда пришел, а ты нарушила мое уединение, — раздался знакомый равнодушный голос.
С ума сойти. И правда Паркер. Помятый и заспанный, он с явным нежеланием показался из-за елки, и в сердце кольнуло сострадание. Уитни знала, почему Крис такой изможденный, услышала сплетни от Джун этим вечером.
К Паркеру осенью вернулась его Золушка, Сиенна Голдман, спустя годы приняв предложение руки и сердца, но буквально пару дней назад изменила ему с каким-то музыкантом.
Они расстались. На сей раз, наверное, окончательно.
Уитни никогда еще не видела Принца настолько подавленным. Он словно веру в человечество потерял и больше не пытался выглядеть опрятно. Светлые волосы растрепаны, белая рубашка измята, рукава подкатаны к локтям. Ни бабочки, ни пиджака. Брюки разве что отутюжены, а так… в этом парне сложно было узнать гордого зануду Паркера.
Разбитое сердце никого не щадит.
Уитни уже открыла рот, чтобы произнести слова поддержки, мол, не стоит плакать из-за Сиенны, она тебя и не любила никогда; наоборот, радуйся, что не женился на ней. Но Крис подошел ближе и тяжело вздохнул.
— Кажется, я понял, почему у тебя не складывается с парнями. У всех, кого ты выбираешь, есть общая черта.
Уитни попыталась улыбнуться, но не вышло, слишком расстроенной была.
— Какая? — спросила она, а у самой губы задрожали от обиды. Класс! Не хватало расплакаться перед Паркером. А этот наглец оглядел ее с головы до ног и выдал:
— Ты им не интересна.
Офигеть, открытие! Более очевидных выводов не пришло в гениальную роботоголову? Отбросив распущенные волосы за спину, Уитни сложила руки на груди и протянула:
— По крайней мере, я признаю свое поражение, а не тащу девушку под венец, зная, что она меня не любит.
Паркер вскинул темную бровь, недоуменно глядя на Уитни, как на забавную зверюшку, которая вдруг заговорила, и хмыкнул. Затем прищурился.
— Ты правда еще не целовалась или соврала?
— Так не о чем врать! Кому, как ни тебе, знать об этом. Ты следишь за моей личной жизнью с тех пор, как мне было пятнадцать! — От горечи собственного поражения Уитни мысленно взвыла на луну, а Паркер сунул руки в карманы брюк и изрек:
— Слежу — это грубо сказано. Я невольный свидетель преступления против здравого смысла. Я уже и отворачиваться научился, и молчать, в этот раз даже не рассмеялся. Но сколько можно, Майлз? Давай разрубим этот гордиев узел, я помогу, так и быть.
— О чем ты?
— Мы стоим под омелой.
— Ну и стой до посинения.
— Как знаешь, — пожал он плечами и вернулся в кресло за елкой.
До Уитни с опозданием дошло, что именно имел в виду Принц. Она оцепенела на секунду, а потом направилась следом за нахалом и недоверчиво уточнила:
— Серьезно?! Ты предложил мне поцелуй из благотворительности?!
— Да, Рождество ведь. Время душевной щедрости. Скрудж когда-то смог, и я смогу.
Она ахнула.
— Невероятно. Ты самый высокомерный человек на свете.
— А ты знакома со всеми людьми на земле?
— Еще и зануда.
— Тогда почему ты еще здесь?
— Э-э… кхм… чтобы сказать тебе, какой ты черствый сноб.
— Я и без тебя знаю.
Она растерялась, не понимая, почему и правда стоит перед ним до сих пор.
— Тебе любопытно, Майлз, признайся.
— ?!
— …как я целуюсь. Думаешь: неужто он такой сухарь в постели, как и в жизни? Во время поцелуя явно рта не раскрывает, а потом вытирает губы антибактериальной салфеткой.
Уитни подавила улыбку, уловив шутливую нотку в голосе Паркера. Неужто он не издевался, а подбадривал ее, пытался помочь, отвлечь от ситуации с Чейзом? Вау. Неожиданно. Приятно.