Любопытной стала для меня газетная статья Белова «Так хочется быть обманутым», которую я включил в готовящуюся к изданию книгу «Раздумья о дне сегодняшнем». Здесь автор удачно соединил два человеческих порока – ложь и трусость, которые ведут и человека, и страну к саморазрушению. Прочти эту статью Солженицын, наверняка бы пожелал побеседовать с Беловым и найти общее понимание, как обустроить обманутую и ограбленную Россию.
Привожу короткую цитату из этой увлекательной философской статьи:
«Существуют, вероятно, два вида лжи: когда ты обманут другим и когда обманываешь себя сам. Если ты обманут другими, совесть твоя не страдает… Она точит твое сердце тогда лишь, когда ты допускаешь самообман. Опасность и состоит как раз в том, что, заглушая свою совесть, ты незаметно для себя впадаешь вначале в самообман (как та самая кошка, которая, воруя лакомство, жмурит глаза), а затем легко позволяешь уже и обмануть себя, и даже втайне от себя тебе хочется быть обманутым.
Тогда мы не внемлем себе… Совесть наша молчит, мы закрываем глаза на правду, нам кажется, что так легче жить, что все другие живут не иначе… И уже не хочется верить в то, что человек, живущий по совести, счастливей тебя!».
Только гениальный писатель мог так написать, задать себе простой вопрос и найти на него ответ.
Письмо двадцать первое
Дорогой Анатолий Николаевич, шлю Вам «Горсть света», может быть, Вы ее посмотрите на каникулах, а «Наследника», если захотите, возьмете потом здесь.
Очень хотелось бы получить какой-то оклик на «Горсть» – Белла не рассылает даже в книжную палату, и в «Обозрении» о ней ничего нету.
Поклон Вашему семейству! С 2002 годом!
Ваш В. Белов.
28 декабря 2001 г.
Письмо написано на открытке, на которой изображена картина прекрасного, но, к сожалению, малоизвестного в России художника П.И. Петровичева «Ростов Великий осенью». Мои земляки любят творчество этого живописца. В своих полотнах он воспел красоту и историческую значимость Ростова Великого, одного из древнейших русских городов.
Рассказ «Горсть света» я прочел на одном дыхании, и на следующий же день выслал его в журнал «Обозрение» с просьбой дать ему хорошую рекламу.
Письмо двадцать второе
Дорогой Анатолий Николаевич!
Всю книгу еще не прочитал, но уже вижу, что книга у тебя получилась хорошая. (То, что она хорошая, можно судить даже по оглавлению.)
Вот и ты вплотную подошел к той грани, которая меня мучает всю жизнь. Да-с! Что это за рубеж? А вот что. Теперь тебе неминуемо придется выбирать (или хотя бы разделять), где у тебя полное художество, а где документ. Разделить эти явления полностью, конечно, невозможно, но стремиться к этому все равно настоящий писатель обязан. А ты уже настоящий писатель… А как ты сможешь выпутаться из политики, я не знаю. А может и выпутываться из нее тебе не следует? Я вот как ни освобождался, ничего не вышло… Все дело в натуре, в менталитете, как теперь говорят.
Так что не жди ни от кого ни помощи, ни добрых советов, ни пощады, так как и битым будешь, и обиженным и, пардон, старым, и, может, даже бедным. Так или иначе, от литературной стези тебе не отвертеться уже, придется тянуть литературную лямку, как тому бурлаку… Но ведь ты волжанин! Так что изволь тянуть. Бурлаки были, кстати, не такие как у Репина. Они и лямки тянули, и пели – дай Боже! – и дрались, и плясали…