— Я? Боюсь?! Это честь для меня. Праздник! Идёмте.
Он сгрузил корзины под навес и решительно направился к воротам. Всем своим видом Мэмору показывал: это я-то боюсь? Просто хочу, чтоб всё поскорее закончилось.
Что ж, тут я был с ним согласен.
Сегодня дождя не было, но и солнце не показывалось. По небу слоями, один над другим, неслись серые тучи. Казалось, наверху идёт большая драка сразу на нескольких небесах — и над головами смертных летят клочья рваных кимоно. Странно, что небожители сплошь рядились в однотонные одежды. Или это они нападение демонов отбивают? Тогда всё хорошо: от демонов серые клочья летят, а благородные небожители потерь не несут!
В земном мире царила влажная теплынь. Не будь ветра, налетавшего с горных склонов, была б духота. А так — тревожное предчувствие. Грозы? Чего-то ещё?
Дышалось легко, полной грудью.
— Обитель Вакаикуса — это ведь далеко? За городом?
— Да.
— А как же моя работа? Мне торговать надо. Иначе что я есть буду? Чем семью кормить?
Поначалу Мэмору шёл за мной молча. И вот — не выдержал.
— Мы идём не в Вакаикуса. Тут недалеко.
Оборачиваться я не стал: и так услышит. Последним в нашей маленькой процессии шёл Широно, отрезая разносчику путь к отступлению.
«Возьмите с собой несколько крепких помощников», — было написано в послании настоятеля. Это старик погорячился. Что я, сам с замухрышкой-Мэмору не справлюсь?! Святой Иссэн его и не видел-то. Если б видел, не стал бы про помощников писать. Да и где я их возьму? Других дознавателей на помощь позвать? Отцовских стражников? Попросить Хизэши, чтобы кого из полиции мне выделил? Хизэши не откажет, выделит. Только когда помощники увидят, с кем дело иметь придётся…
Вся Акаяма месяц надо мной потешаться будет!
— Не в Вакаикуса? А куда?
Дома расступились. Кривая улочка вывела нас прямиком к Трем Лилиям — замшелые ворота кладбища виднелись в сотне шагов впереди.
— Святой Иссэн ждёт тебя неподалёку.
— На кладбище? Святой Иссэн ждёт меня на кладбище?!
Голос Мэмору плеснул неподдельным ужасом. Ну да, мало кто приходит в восторг от посещения кладбища.
— Я не сказал: на кладбище. Я сказал: неподалёку.
Вспомнил! Я ведь собирался спросить его.
— Кстати, куда подевалась табличка с посмертным именем?
— Какая табличка?! С каким именем?!
— Табличка с могилы твоей матери. С её посмертным именем. Таблички там нет.
— Не знаю! Я не знаю!
Голос Мэмору сорвался на визг:
— Была! Сам видел!
Врёт, уверился я. Всё он прекрасно знает. Но не учинять же дознание прямо на ходу? Придём на место — всё расскажет, никуда не денется. Если не мне, так старому настоятелю.
Вдоль кладбищенской ограды тянулась тропинка: скользкая, глинистая. Похоже, она вела к храму, примеченному мной ранее. В ворота я заходить не стал, свернул правее. Мэмору выдохнул с явным облегчением. Ноги заскользили по мокрой глине, я едва не упал. В итоге пошёл по траве, рядом с тропинкой. Мэмору молчал-молчал, а там опять забормотал у меня за спиной:
— Может, лучше завтра, а? Сегодня мне работать надо. И кушать очень хочется. Я Эйта должен, за тофу. Если не распродам, не смогу долг отдать. Не смогу долг отдать — есть нечего будет… А есть уже хочется. Очень хочется…
— Потерпишь! — рявкнул я через плечо, заглушая бурчание в собственном животе. — Или ты думаешь, святой Иссэн будет ждать тебя до завтра?!
— Святой Иссэн — это да, конечно… Честь, великая честь!.. А где он меня ждёт?
— Недалеко. Считай, пришли.
Кладбище по левую руку закончилось. Тропинка свернула, нырнув в заросли молодого бамбука. По обе стороны потянулся сплошной частокол растущих едва ли не впритирку стволиков, сливаясь в единую зеленую массу, расчерченную частыми вертикальными линиями. Закончились бамбуковые заросли шагов через тридцать так же резко, как начались: словно их мечом обрубили.
Впереди простирался обширный болотистый луг. Слева сочилось прядями тумана кладбище. И ветер этот туман не берёт! Справа начинался лесок. Сосны и криптомерии здесь росли как на подбор — словно состязались, кто из них вымахает прямее и выше.
А на другой стороне луга на невысоком каменистом холме стоял храм. Он вырастал из холма, казался его естественным завершением. Серый камень стен понизу оброс мхом; крыша цвета мокрой земли походила на шляпку гриба мацутакэ[18]. Ступени, ведущие к храму, были вытесаны из плоти самого холма, составляя с ним одно целое.
18
Гриб мацутакэ — японский съедобный гиб со специфическим сосновым ароматом и изысканным вкусом.