В промежутках между этими боями в личном деле Петрова записано еще несколько месяцев какой-то оперативной командировки. Не берусь расшифровывать эту запись, но, судя по моим давним разговорам с самим Петровым, командировка эта, кажется, тоже была связана с военными действиями.
Весной и летом 1931 года Петров участвовал в разгроме Ибрагим-Бека в Таджикистане. Осенью того же года воевал с басмачами в Туркмении. И наконец, зимой и весной 1932 года там же в Туркмении участвовал в ликвидации последних крупных басмаческих банд.
Был один раз контужен, три раза ранен и награжден тремя орденами Красного Знамени: РСФСР, Узбекской ССР и Туркменской ССР.
В этих растянувшихся на пятнадцать лет боях, наверно, и сложился тот облик привычного ко всему и чуждому всякой рисовки военного человека, который отличал Петрова.
Если взять начальную и конечную точки военного пути Петрова в годы Великой Отечественной войны, то, казалось бы, можно считать его человеком, быстро и успешно выдвинувшимся: начал войну генерал-майором, формировал в Одессе кавалерийскую дивизию, а кончил в звании генерала армии и должности начальника штаба одного из двух крупнейших наших фронтов — Первого Украинского.
Но на самом деле путь этот был далеко не гладок, а порой и странно тернист по причинам, не до конца понятным.
В июле 1941 года Петров сформировал кавалерийскую дивизию из ветеранов гражданской войны — буденновцев и котовцев, и в начале августа стал воевать во главе нее, 20 августа был назначен командиром 25-й Чапаевской дивизии, а 5 октября, накануне эвакуации Одессы, — командующим Приморской армией.
После Одессы — девять месяцев обороны Севастополя в качестве командующего всеми его сухопутными силами. После падения Севастополя Петров — командующий Черноморской группой войск, командующий войсками Северо-Кавказского фронта, а затем командующий войсками отдельной Приморской армии.
И тут в начале 1944 года за неудачную, связанную с гибелью нескольких военных кораблей, десантную операцию — снятие с должности, и не только снятие, но и понижение в звании — из генералов армии в генерал-полковники. Одновременно с Петровым снимают и командующего флотом. Кто и в какой мере был виноват в происшедшем — еще может стать предметом дополнительного изучения, но факт остается фактом: Петрова снимают с армии, с погон у него снимают звезду, а войска, которыми он прокомандовал все самое тяжелое время обороны Кавказа, воюют в Крыму уже во главе с другим командующим.
Действительно ли были достаточные причины снимать Петрова и понижать его в звании? Последующие события заставляют в этом усомниться — ровно через два месяца после всего случившегося Петрова назначают командующим Вторым Белорусским фронтом, которому, по плану Ставки, вместе с другими фронтами предстояло окружить и разгромить немецкую группу армий «Центр» в Белоруссии. Исходя из нормальной человеческой логики, было бы странно поручать командование одним из фронтов в этой огромного значения операции только что не справившемуся со своими обязанностями и пониженному в звании генералу. При том, конечно, условии, что он был действительно кругом виноват.
Казалось бы, все хорошо. Однако не тут-то было! Проходит полтора месяца, и перед началом операции, уже спланированной на своем фронте Петровым, его опять снимают.
Петров настолько тяжело воспринял это второе снятие, что никогда, даже через много лет после войны, не хотел говорить о нем. Поэтому в данном случае я сошлюсь на человека, на долю которого в качестве представителя Ставки «выпала задача как можно безболезненнее обеспечить замену командующего». Я имею в виду воспоминания генерал-полковника С. М. Штеменко в «Военно-историческом журнале», где рассказывается история снятия Петрова с командования Вторым Белорусским фронтом.
«Замена И. Е. Петрова, не так давно принявшего Второй Белорусский фронт, была произведена по личному приказанию И. В. Сталина. Однажды, когда мы с Антоновым были на очередном докладе в Ставке, И. В. Сталин сказал, что член Военного Совета Второго Белорусского фронта Мехлис прислал ему письмо, в котором обвинил И. Е. Петрова в мягкотелости и неспособности обеспечить успех операции, и, кроме того, сообщил, что Петров болен и много времени уделяет врачам. Мехлис не постеснялся вылить на голову Петрова ушат и других неприятных и по существу неправильных обвинений. Для нас они оказались совершенно неожиданными. Все мы знали Ивана Ефимовича Петрова как смелого боевого командира, разумного военачальника и прекрасного человека, целиком отдающегося своему делу. Он защищал Одессу, Севастополь, строил оборону на Тереке. Нам пришлось неоднократно бывать у него в Черноморской группе войск Закавказского фронта, на Северо-Кавказском фронте и в Отдельной Приморской армии, и мы были убеждены в его высоких командирских и человеческих качествах. Однако по навету Мехлиса он был снят, прокомандовав фронтом всего полтора месяца. Необоснованность снятия И. Е. Петрова вскоре стала очевидной. Ровно два месяца спустя, 5 августа 1944 года, он был вновь назначен командующим Четвертым Украинским фронтом, а 26 октября этого же года получил звание генерала армии».