К этому времени мне было 15, я вырос вдали от моей настоящей матери и ее семьи. И не было никого, к кому бы я испытывал родственные чувства. Когда я гостил в доме отца, его новая жена ревновала и просила меня уйти. Мне приходилось все время с ней спорить. По большому счету заботились обо мне только отец и дядя. Мой отец, дядя и дедушка всегда с уважением предлагали мне самое лучшее место, чтобы сесть, и так далее.
После моей остановки в Дингри, меня снова отправили на учебу к моему ламе в монастырь Наптра. Я жил в комнате монаха рядом со внутренним двориком. В это же время в монастыре проживали две монахини, одна из Понгронга на Западе, другая с севера. Они обе просили меня о женитьбе на них, но я сказал, что в данный момент времени в мои планы не входит женитьба, и ни с одной из них у меня не было интимных отношений.
В течение моего пребывания там я получил все учения по подношению мандалы, практике Ваджрасаттвы и другим предварительным практикам. В этом году я сделал 100 000 простираний, 100 000 подношений мандалы, прочел 100 000 сто-слоговых мантр и 1 200 000 мантр Гуру Ринпоче. Теперь мне исполнилось 16-ть и я был готов к получению более продвинутых медитативных практик.
Политические интриги в феодальном Тибете
Я вернулся домой из монастыря в возрасте 17-ти лет. Среди семейных обязанностей, которые были наложены на меня, я должен был присматривать за овцами на пастбище, по просьбе отца. Однажды, когда я, как обычно, спустился с овцами к реке, я наткнулся на человека в белой чубе, его белая лошадь пила чистую воду из реки. Он спросил меня: «Это ты тот самый Церинг Вангду?» Когда я утвердительно покачал головой, мне сказали, что мой дядя, что обычно проживал в монастыре Шелкар Чёде, был назначен официальным представителем деревни Тонг-Мон Шика – поселении внутри маленького округа Тонг-Мон. Кисонга Тундрупа, господина в белом, отправили, чтобы привезти меня. Он настаивал, чтобы мы отправились уже на следующий день. Однако я отказал, так как хотел прежде посетить монастырь Наптра и получить благословление моего ламы.
Я пришел домой и мой отец объяснил мне: «Твоего дядю назначили главой округа Тонг-Мон. Это очень высокая должность и ему потребуется помощь. Более того, его здоровье сильно ухудшилось, так что твоя помощь нужна прямо сейчас. Тебе на самом деле нужно отправляться в путь завтра – пакуй свои дамару и колокольчик». На следующее утро я оседлал своего коня и отправился вслед за мужчиной в белой чубе на белой лошади через Дингри. К ночи мы достигли деревни Пхатрук Гара, а через несколько дней доехали до деревни под названием Ганг-гья. Это название указывает на плодородные земли этой деревни: «ганг» означает «один», а «гья» - «сотня». Говорили, что из каждого зерна, посаженного в этой долине, вырастет сто ростков. Зерно и основной склад администрации Тонг-Мон Шика находились также здесь. Когда я приехал, в деревне был праздник – люди пили и танцевали. Семья, у которой я остановился, предложила мне мясо и рисовое пиво, встретив меня очень хорошо в соответствии с лучшими местными традициями. У них были две прекрасные дочери: старшая – Угьен Долма, и младшая – Калсанг Долма. Я еще вспомню о них через несколько лет. На следующий день, когда я взобрался на лошадь и собирался ехать дальше, они подарили мне бутылку рисового пива в поездку.
Деревни
Мы прибыли в Тонг-Мон. Название Тонг-Мон означает: «в момент, когда ты видишь это, тебе это нравится». Это указывает на что-то спокойное, мирное и богатое. Соответствуя этому названию, управление деревни Тонг-Мон располагалось в красивом пятиэтажном здании, окруженным красивыми деревьями. У центрального входа стоял большой молитвенный барабан.
Когда мы прибыли, у этого молитвенного барабана стоял совершенно обнаженный молодой человек, без какой-либо одежды. «Кто этот парень?», - спросил я. «У него нет отца, а мать его очень бедна. У него попросту нет одежды», - ответил Кисонг. Я ощутил большое сострадание к этому человеку и на следующий день пригласил его в свою комнату, дал ему одежду и еду. Я предложил ему стать моим сопровождающим и, с этого момента, он следовал со мной, куда бы я ни шел. Его звали Мигмар.
Мой дядя, чей официальный титул был Дэва Шика, жил в большой комнате внутри основной резиденции. Он объяснил мне, что меня назначили руководить всеми его делами, включая посещение ферм и владений. Я узнал, что мне придется занимать этот пост в течение, по крайней мере, двух лет, так что я не мог продолжать учиться в монастыре, пока этот срок не истечет. В конце концов, так сложилось, что я провел здесь три года.