— Значит, это конец, — не дожидаясь моего ответа, бросил он.
— Наверное, — я сцепила пальцы, чтобы дрожь в них была не так заметна. — Я рада, что встретила тебя. И очень благодарна за всё.
— Не надо этих пустых слов, — сухо бросил он. Теперь смотрел, будто не видел, будто глядел сквозь меня. — Надеюсь, ты хорошо подумала перед тем, как дать окончательный ответ. Уверена, что это всё?
— Да.
— Хорошо, — Беллами сказал это ровно, и только в конце слова голос его подвёл. Стал хриплым и скрипучим. — Надеюсь, ты будешь счастлива.
— И ты, — только смогла прошептать в ответ я.
Мы снова встретились взглядами. Я не знала, от чего именно дрожала — от подступающей истерики, от пронизывающего ледяного ветра или от того, что разглядела в его глазах. Другого выхода не было. Я должна была всё это сказать, иначе он бы просто мне не поверил. Нужно было ранить его достаточно глубоко, чтобы он бросил меня здесь дожидаться рейса домой.
И пусть ему было больно, Беллами всё смотрел на меня. Будто пытался запомнить.
— Можно, я… на прощание? — быстро спросил он и даже не стал дождаться ответа. Прижал меня к себе, целуя.
Вкус его губ смешался с солёным вкусом слёз. Смешался с горечью всех сказанных мной слов. Я обвила его руками за шею, сразу же отвечая, и растворилась в последнем мгновении счастья, которое заслужила. Нежном и терпком в своей тоске поцелуе, будто последнем глотке воздуха перед погружением в холодную тёмную глубину. Будто кричащем, что я его, я принадлежу ему целиком, пусть это день, месяц, миг или целая вечность. Время перестало иметь значение. Мир померк. Даже когда мы оторвались от губ друг друга, всё равно стояли рядом, соприкоснувшись лбами и закрыв глаза.
Когда он отстранился, то аккуратно коснулся моей руки. Вложил в неё крошечный кинжал, спрятанный в кожаные ножны. Я подняла на него недоумённый взгляд.
— Спрячь в рукаве или в обуви. На всякий случай. Если что-то пойдёт не так — втыкай острой стороной, — его полуулыбка выглядела натянутой. Вымученной. — Прощай, Небесная.
— Постой. У меня тоже кое-что есть для тебя, — быстро проговорила я, когда он уже собирался сделать шаг назад. Стала искать под зимним плащом молнию костюма, в другой руке сжимая подаренный кинжал. От ледяной ладони по коже пробежали неприятные мурашки, но я всё равно добралась до маленького внутреннего кармашка. Достала оттуда то, что искала, и вложила в ладонь Беллами. — Вот. Мой отец дал мне это перед отлётом на Землю. Кольцо моего пра-пра-дедушки, первого Гриффина на «Ковчеге». Это был мой талисман на удачу. И теперь я хочу, чтобы он был у тебя. Можешь выкинуть, если хочешь, всё равно это просто бестолковая безделушка. Но помни, что в этой битве я болею за тебя, командир. И желаю удачи. У тебя всё получится.
Он удивлённо взглянул на кольцо, а потом на меня. Замешательство с тоской смешались в его глазах, пока я пыталась запомнить каждую черту его лица, будто могла забрать частичку с собой, если бы изучила достаточно тщательно.
— Эй, у вас там всё в порядке? — вдруг ворвался в наше уединение голос Райдера. Беллами сжал кольцо в кулаке и повернулся к подчинённому. Снова собранный. Почти спокойный.
— В полном. Прикажи всем собираться. Выходим сейчас же.
— Ждём только Небесных? — уточнил тот.
— Нет. Не ждём. Я же сказал, выходим сейчас же.
— Не ждём? — Райдер в недоумении взглянул на меня. Видимо, увидел мои заплаканные глаза и озадачился ещё больше.
— Да. Мы спешим. Чего стоишь? Ноги к земле примёрзли? — почти зло бросил Беллами и сам двинулся обратно в перевалочный пункт, не удостоив меня даже прощальным взглядом. Только сжимал в кулаке мой талисман так, что побелели костяшки.
Отец был прав. Я в самом деле нашла его здесь — того, кто достоин носить второе кольцо. Не сразу разглядела, не сразу приняла, но теперь больше не сомневалась. Жаль только, что я не могла объяснить истинный смысл подарка. Иначе Беллами бы ни за что не оставил меня здесь. Пусть он никогда меня за всё это не простит, главное — сможет сделать то, что хотел. Будет жить, победит «Второй Рассвет» и спасёт свой Клан, а не падёт от удара в спину от мерзких горцев.
Стоило вернуться в вырубленную в скале комнату вслед за командирами — и Аарон не удержался от злорадства.
— Ты уже понял, что этот акт сотрудничества был единичной акцией, землянин? Как-то так неудобно получилось… А говорил же я, что в эндшпиле пешка становится ферзём.
— Не забывай, умник, что в конце игры ферзи и пешки попадают в одну коробку, — невозмутимо бросил ему в ответ Беллами.
Я была слишком опустошена, чтобы пытаться понять скрытый смысл их диалога. Просто встала рядом с Рэйвен. Монти кратко сочувственно сжал мою ладонь и не сводил взгляда с Мёрфи. Тоже ждал от Джона какой-то выходки, но, кажется, моя угроза в самом деле на него подействовала. Он недовольно смотрел на землян, обвязывающих ящики и контейнеры верёвками для дальнейшей транспортировки, и даже не мог ничего испортить. Бедняга.
Когда всё было готово, Беллами бросил на нас один последний взгляд. Мне нестерпимо захотелось сказать хоть что-то в своё оправдание, но я молчала. Ему не нужны были мои извинения. А мне бы не помогло его прощение. Я трусливо отвела взгляд первой, уставившись в свои сцепленные ладони, а когда подняла его снова, в проёме уже было пусто. Мир стал мутным. К горлу подкатил горький ком.
— Довольна? — спросил у меня Аарон. — Они живы. И получили своё. Всё случилось по-твоему.
Я молча повернулась к двери в бункер и смотрела, как она расходится в стороны. Как она заглатывает в себя всё, что мне дорого. Она пережевала меня и выплюнула, а теперь решила принять обратно. Зачем, если больше ничего не осталось?
Серые коридоры напоминали «Ковчег». Такие же одинаковые, бездушные, бессмысленные. Будто шепчущие — у тебя нет будущего. У тебя вообще ничего нет. Идти некуда. В конце всё равно тупик.
Нас заперли той же компанией. Я, Рэйвен, Монти и подлый предатель, из-за которого мы оказались здесь. Две двухъярусные кровати, два старых компьютера с блоком доступа во внутреннюю сеть. Рейес уже активно взялась за один из них, пытаясь найти уязвимости в коде системы, но пока не преуспела. Тихо ругалась, но не хотела звать понимающего в этом Мёрфи. Старый экран рябил, заставляя слезиться глаза, а вентиляторы раздражающе громко гудели.
Я забилась в угол кровати, потухнув, будто битый пиксель. Мир вокруг пылал, и мы неслись по нему в таком же пылающем поезде с отказавшими тормозами. Можно было тыкать кнопки и тянуть рычаги. Но в этом не было ничего, кроме бесплотной иллюзии контроля. Я с ненавистью смотрела на Мёрфи и в то же время не могла избавиться от мысли, что это всё равно было неизбежно. Когда бы мы сюда ни явились, результат остался бы один и тот же. Никто не смог бы нам помочь.
Только как победить? Без малейшей крупицы информации, сидя взаперти, замурованными в глубине крепчайшей скальной породы? На кону жизни тех, кто спустится сюда во втором корабле. Жизни на станции. Или наши жизни здесь.
Я нашла пальцами кожаные ножны маленького кинжала, туго прижатого рукавом костюма ко внутренней стороне запястья. Что бы сейчас сделал Беллами? Что бы придумал? Он бы наверняка смог бы повернуть ситуацию так, что сами горцы уже исполняли бы его приказы. У меня пока так не получалось. Я никак не могла придумать ничего путного. Только вертела в пальцах кольцо, которое достала почти сразу же, как нас здесь закрыли. Это успокаивало. Казалось, что сквозь металл я могла прикоснуться к Беллами даже сквозь разделившие нас мили.
— Меня пугает твоё молчание, — сказал Монти, усаживаясь рядом со мной.
— Я устала.
— Что будем делать? Я с ума схожу, сидя здесь в бездействии. Как будто я снова там…
— Заткнись, — рявкнула Рэйвен, на миг оторвавшись от компьютера. — Не смей это вспоминать. Иначе я за себя не отвечаю.
— Прости, — Грин поморщился. — Как у тебя успехи?
— Нас отрезали от сети на уровне маршрутизатора, так что шансы пробраться на их сервера невелики. Бесит. Это старьё тупит даже от самых тривиальных задач. Может, поторговаться с ними за свободу в обмен на новую версию операционной системы?