— Ты что, влюбился в неё? — в моём голосе против воли зазвучало мстительное удовольствие.
— Прости, что пришлось поступить с тобой по-свински. Но я всегда был эгоистом. Отец обещал, что отпустит её, если я приведу вас сюда или умру в процессе. Что ж, я сделал всё, как он хотел. И, как видишь, сейчас я сижу здесь с тобой, а не обнимаю свою любимую. И после такой долгой разлуки мне это, мягко говоря, не нравится.
— Они её никогда не отпустят, — покачала головой я.
— Я знаю. Она будет вечной пленницей, а я — вечным мальчиком на побегушках, боящимся вымолвить даже слово против. И это мне тоже, мягко говоря, не нравится. Я уверен, что она до сих пор жива только потому, что отец просто не хотел допускать факт моей смерти. Он ждал моего возвращения всё это время. И дождался.
— Ты поступил со мной немногим лучше своего отца, — я вздохнула и встала, подходя к балюстраде. — Точно так же заставил выбирать.
— Да. Но я хотя бы не позволил убить твоего землянина, хотя мог бы. Не предложил захватить его в плен, чтобы шантажировать тебя его жизнью. Отец ведь не знал, что он для тебя значит. А я — да. И у тебя есть все шансы выбраться отсюда живой и вернуться к нему.
— Вот уж спасибо, — зло процедила я. — Только как?
Внизу распростёрся ещё более просторный зелёный океан, в сердце которого поблёскивал маленький прудик, наполовину покрытый цветущими кувшинками. Я смотрела на водную гладь, пытаясь привести мысли в порядок. Выходило плохо, но я старалась изо всех сил. Аарон встал рядом, облокачиваясь на перила. Кто он мне? Друг? Союзник? Обманщик? Враг моего врага?
— Я предлагаю тебе рискнуть, — наконец, сказал он после паузы. — Помоги мне освободить Джульетту и арестовать отца с братом. И никто не узнает, что твоя мать болтала с бункером в тайне от всех. Потому что отец точно сдаст заговорщиков вашему правительству. Или, если победит, убьёт их обоих сам. И никакие тупые вояки не полетят на «Ковчег», потому что я им так скажу.
— Хочешь занять место отца?
— Не хочу. Но не похоже, что у меня есть выбор.
— Откуда мне знать, что ты снова меня не предашь?
— Ниоткуда, — горец пожал плечами. — Но помни, что я здесь такой же пленник, как и ты.
— Замечательно. Рада, что хоть что-то не меняется.
— Так мы договорились?
Повернув голову, я наткнулась на его хитрый взгляд. Сколько раз я уже заключала сделки с дьяволом? И сколько раз вселенная доказывала мне, что даже дьяволы не всемогущи? Мрачно усмехнувшись, я кивнула.
— Выходит, что так. Не похоже, что у меня есть выбор.
========== Глава-бонус. Роан ==========
Фонари резали глаза. Слепили. Раздражали. Даже в своём шатре на этом сборище олухов я всё ещё видел перед собой только их. Они сияли в ночи так ярко, что одним своим существованием нарушали естественный порядок вещей.
Проклятые технофилы совсем оборзели. Ничего. Я наведу здесь порядок.
— Третий дивизион прибыл к основным силам вчера на рассвете. Четвёртый должен был высадиться в Водном Клане сегодня в полдень. Куда прикажете направить их, господин?
Я же сказал — олухи. Сколько раз ни показывай линию фронта — спрашивают. А потом удивляются, отчего высекли легата пятой когорты. Да потому что я никогда не любил повторять дважды.
— Ты уверен, что забыл, Тайб?
Повисла оглушительная тишина. Он напряжённо сглотнул. Резко замотал головой из стороны в сторону.
— Хорошо. А то я слышал, что пара ударов плетью улучшают память. Что там с разведчиками Лесного Клана?
— Их очень мало, ваша милость. Похоже, наступление наших основных сил станет для них сюрпризом. Так далеко на север к реке их разведка не заходит. А наши патрули на их территории очень осторожны.
— Так я и думал. Когда прибудет пятый дивизион — тут же доложить мне. А теперь свободны. У меня ещё есть дела.
Легатов будто бы сдуло порывом морозного ветра. Пока они спешно выходили, его холодный порыв залетел под полог палатки. Заставил меня усмехнуться. Даже зимы в этих краях были для слабаков. Бесконечную жалость к себе эти хлюпики называли прогрессорством, лень оправдывали жаждой комфорта. Вместо жёсткой дисциплины возвышали личный уют, вместо упорного труда — попытки обмануть то, как устроен этот мир. Только Всевышний всегда карал обманщиков без тени сомнения. А я разделял его тягу к справедливости.
Полог снова взметнулся вверх ещё до того, как я успел встать.
— Ваша милость, к вам приехала госпожа Луна. Вы сможете её принять?
— Чего ей?
— Мне она сказала заткнуться и просто доложить вам. Не знаю. Простите.
— Веди сюда эту полоумную бабу. И не дай Всевышний, кто-то ещё вздумает сюда ворваться.
— Да, ваша милость. Простите!
Не будь Луна такой трусихой, я бы даже её уважал. Но она позорно сбежала с поля битвы ещё до начала сражения. Думала, что наконец-то выбрала нужную сторону. А на самом деле лишь выбрала день своей безвременной кончины. День, когда мне покорится Лесной Клан. Когда мальчишка, дерзнувший попытаться меня переиграть, будет стоять передо мной на коленях и смотреть, как его город сжирает огонь. Таких, как он, хотя бы интересно было ломать. А эта самая «госпожа», только войдя в шатёр, вызвала у меня жалость, быстро сменившуюся отвращением.
— Кто это? — я кивнул в сторону её сопровождающего. Взглянул сначала на него, потом на сержанта, что привёл Водных. — Я же сказал, что жду только её.
— П-п-простите. Она… Она отказалась идти одна. Я не… Не…
— Десять плетей. Сейчас же.
Сержант побледнел до цвета нетронутого снега и не решился спорить. Вылетел из шатра. Я перевёл взгляд на Луну. Она молчала.
— Кто это? — скрипнув зубами, я понял, что повторился. Что ж, два — их несчастливое число.
Метательный нож рассёк воздух со свистом. С улицы донёсся созвучный, режущий слух треск кнута. За ним — краткий крик. Потом снова свист. Крик. Сопровождающий «госпожи» осел на пол, захлёбываясь кровью, и затих. Я досчитал до пяти плетей, когда Луна отмерла от шока. Присела рядом со своим воином. Поняла, что ему уже ничем не помочь. Бросилась вперёд, но я был быстрее. Выхватил из ножен меч. Выставил перед собой. Водная быстро остановилась, уткнувшись нагрудником в остриё.
— Что это ты тут устроил, Ваше Величество? — она даже не пыталась звучать уважительно. Её слова всё ещё перемежались с криками. Восемь. Девять. Десять.
— Мои приказы должны исполняться чётко. Если ты не слышала о дисциплине — учись прямо сейчас на примере моих солдат.
— Учиться? Ты даже не пошёл посмотреть на наказание!
— Мне и не надо. Тем, кто не подчинился, потом было намного хуже. Вот как ему, — другой рукой я показал на труп её воина.
— Какого чёрта? Он ничего не сделал!
— Не ты решаешь, что он сделал или не сделал. Не ты решаешь, с кем и как ходить по моему лагерю. Ты ничего не решаешь. Решаю я. Смирись уже и не путайся под ногами.
— Это уже переходит все границы! Это не дисциплина, это тирания! Бессмысленная и жестокая!
— Поплачь ещё, «госпожа». Думаешь, пять дивизионов по шесть сотен вояк держатся вместе только на идее общего блага? На моей харизме? О, Всевышний, — я поморщился, несмотря на попытку никак не выдать своих эмоций, — очередная много мнящая о себе бабища на мою голову. Твоя задача — продолжать род человеческий, а не лезть туда, где ничего не понимаешь. У Лексы хотя бы кишка была не тонка действовать, а ты — просто мямля.
Луна дёрнулась, но меч только сильнее уткнулся в её нагрудный доспех. Я нетерпеливо склонил голову в ожидании, когда же она перейдёт к делу.
— Значит, моя задача такова, по-твоему. А как насчёт твоей матери, Ваше Величество? Ниа явно не только деторождением занималась.
— Она и научила меня дисциплине, — процедил я. В шрамах на спине отозвалась фантомная боль. Глубокие рубцы на груди зачесались. — И вы все ничто по сравнению с её выдержкой и величием. Ты же знаешь, что я лично убил её? Это — единственный путь сломать иерархию. А гниющие трупы Лексы и Тристана всё ещё встречают путников на въезде в Азгеду. Хочешь присоединиться?